Трое в снегу

Иоганн Кессельгут не знал, что делать. Он схватил свой ключ и хотел ускользнуть. Но ему преградили дорогу. На него посыпался град вопросов. Каждый, представившись, жал ему руку. Он еле успевал называть свою фамилию.

— Дорогой господин Кессельгут, — сказал в заключение толстый Ленц. — Не очень-то любезно с вашей стороны, что вы заставили нас так нервничать.

Раздался гонг. Группа разошлась: проголодались. Кессельгут присел за столик в холле. Горестная складка прорезала его лоб, он был подавлен и не видел выхода. Несомненно одно: фройляйн Хильда и эта дура Кункель вчера вечером сюда звонили. Сиамские кошки в номере Хагедорна! Нечего сказать, сюрприз.

У бедняка, который, насвистывая народные песни, тащился с корзиной по снегу, промокли и застыли ноги. Он остановился и, кряхтя, присел на корзину. Впереди на холме чернело большое здание с бесчисленными освещенными окнами. Наверное, гранд-отель, подумал он. Надо было поселиться в небольшом прокуренном постоялом дворе, а не в этом идиотском каменном ящике. Но потом он вспомнил, что хотел ведь изучать людей.

— Какая чушь! — сказал он вслух. — Я же давно знаю эту братву. — Он нагнулся, слепил снежок и долго держал его в ладонях. Кинуть в фонарь? Как несколько дней назад мальчуганы на Литценбургерштрассе. Или как он сам сорок лет назад.

У господина Шульце замерзли пальцы. Белый комок снега выпал из рук, оставшись без употребления. Да я все равно бы промазал, подумал он с грустью.

Запоздалые лыжники проехали мимо в сторону холма. К гранд-отелю. Шульце услышал их смех и поднялся. Грубые ботинки. Корзина была тяжелой. Фиолетовый пиджак тер под мышками. Не хватает еще раскиснуть, он мысленно обругал себя и зашагал дальше.

Когда Шульце вошел в отель, лыжники столпились у стойки швейцара, покупали газеты и с удивлением поглядывали на вошедшего. Со стула поднялся элегантно одетый господин. Вот тебе на! Это же Иоганн!

Кессельгут с тяжелым сердцем приблизился и умоляюще взглянул на «бедняка». Но эти взгляды отскочили от него как от стенки горох. Шульце поставил корзину на пол, повернулся спиной к лыжникам и лицом к афише, которая извещала, что послезавтра вечером во всех залах гранд-отеля состоится «бал в отрепьях». С большим удовлетворением Шульце подумал, что ему по крайней мере даже не надо будет переодеваться.

Лыжники, громыхая и спотыкаясь, ввалились в лифт.

Швейцар, обозрев тыльную сторону бедняка, сказал:

— Торговля вразнос запрещена!

После чего обратился к Кессельгуту и спросил, что ему угодно.

— С завтрашнего дня мне надо будет кататься на лыжах, — сказал Кессельгут. — Не знаю, как это делают. Думаете, я еще могу научиться?

— Ну конечно! — ответил дядюшка Польтер. — Здесь и не такие выучивались. Лучше всего возьмите частные уроки у Тони Гразвандера. Он сможет посвятить вам лично больше времени. Это приятнее, чем в большой группе, когда то и дело шлепаешься и на тебя вечно глазеют тридцать человек.

Кессельгут задумался.

— Кто шлепается? — робко спросил он.

— Вы! — констатировал швейцар. — Плашмя, во весь рост.

Кессельгут прищурился:

— Это очень опасно?

— Вряд ли, — успокоил его швейцар. — К тому же у нас, в Брукбойрене, первоклассные врачи! Например, медицинский советник доктор Цвизель. Лечением сложных переломов костей он прославился на весь мир. Ноги, побывавшие в его клинике, выглядят куда красивее, чем прежде!

— Я не тщеславен, — сказал Кессельгут.

Бедняк, изучивший тем временем все объявления, расхохотался.

У швейцара, который забыл о присутствии бедняка, лопнуло терпение:

— Мы ничего не покупаем!

— А я ничего и не продаю, — сказал бедняк.

— Тогда что вам здесь надо?

Навязчивый человек подошел ближе и ласково сказал:

— Жить!

Швейцар сочувственно улыбнулся:

— Это обойдется вам дороговато. Ступайте-ка обратно в деревню, мил человек! Там есть постоялые дворы и дешевые койки для туристов.

— Большое спасибо, — отозвался бедняк. — Но я не турист. Разве я похож? Между прочим, номер, который я займу здесь, стоит еще дешевле.

Швейцар взглянул на господина Кессельгута, предполагая, что тот с ним согласится, покачал головой и сказал как бы в завершение:

— Доброго вечера!

— Ну наконец-то! — сказал бедняк. — Давно пора со мной поздороваться. Уж в этом отеле я ожидал манеры получше.

Дядюшка Польтер побагровел.

— Вон отсюда! — прошипел он. — Сейчас же убирайтесь! Не то прикажу вас выгнать!

— Это уж слишком! — решительно заявил бедняк. — Моя фамилия Шульце, я второй призер конкурса. На десять дней мне предоставлены в гранд-отеле «Брукбойрен» бесплатное питание и жилье. Вот документы!

Дядюшка Польтер, сам того не замечая, начал отвешивать мелкие поклоны. Он не понимал, что творится. Сойдя наконец с подставки, он вышел из-за стойки, и сразу бросилось в глаза, что швейцар небольшого роста.

— Одну минутку, пожалуйста! — пробормотал он и рысцой устремился в контору за директором. «Убиться можно!» — скажет Кюне.

Шульце и Кессельгут временно остались вдвоем.

— Господин тайный советник, — предложил Иоганн в отчаянии, — может, лучше вернуться домой?

Шульце, видимо, оглох.