Трое за те же деньги (сборник)

— Если командовать будет Новак — нет, — ответил он, внезапно поддавшись обаянию самоуверенности Новака. — Он очень умен, Лори. Все, что мне следует делать — это выполнять его команды. И дело такое заманчивое, что может обеспечить меня по гроб жизни.

— Что это за дело? — спросила она тихим дрожащим голосом, едва сдерживая рыдания. — Ради всего святого, что он от тебя хочет, что ты должен делать? Почему он выбрал тебя? Почему он не оставит тебя в покое?

— Послушай, он дает мне шанс. Если бы только ты могла взглянуть с этой точки зрения! Он мог взять любого другого, выбора хватало, Лори. Но он выбрал меня. — Эрл ткнул большим пальцем себе в грудь. — Меня, самого заурядного парня. Нигде не работающего. И он предоставляет мне шанс. Ты сейчас рыдаешь от жалости к самой себе. Но почему не хочешь подумать обо мне? Я — никто, ты это понимаешь?

Водопад слов низвергался мощным потоком горечи и отчаяния. Эрл выдернул руку и принялся мерить шагами комнату из угла в угол. Злость и разочарование распирали его и искали выхода.

— Я вырос в лачуге, притулившейся на трех запущенных болотистых акрах. Это тебе что–то говорит? Мы жили, как ниггеры. Жили по соседству с ними, в такой же занюханной развалюхе. Питались таким же дерьмом и ходили такими же оборванцами. И мой старик порол меня как собаку за то, что я играл с их ребятами и не знал лучшей компании, когда был ребенком. Он молотил собаку кулаками по белой морде, и та была вся в шрамах. А он в ярости кричал, пытаясь её вразумить: " — Что, не можешь понять? Не можешь?» У нас ничего не было: ни сортира, ни мебели, вообще ничего. Вот откуда я взялся, Лори.

Он потер лоб, ощущая сухость и горечь стыда во рту.

— Вот кем я был, Лори. Позволь ещё кое–что рассказать. Однажды я увидел в каталоге картинку — губная гармошка за девяносто пять центов. И решил купить себе такую. Остановить меня не могло ничто. Я экономил два года. И знаешь, чего в результате добился? Двадцать два цента! Вот чего я тогда стоил. — Он безнадежно уронил свои крупные руки. — Двадцать два цента. Это непереносимо, Лори.

— Но большинству людей поначалу приходится несладко, — неуверенно заметила она, смущенная страстью его откровения. Ты же знаешь, я даже не закончила школу.

— Уверен, тебе пришлось нелегко, — устало кивнул он. — Всем приходится туго, я полагаю. Но мне достались совершенно особые трудности. Я приписал себе года, чтобы попасть в армию. Да я бы пошел на любую ложь, чтобы убраться хоть к черту на рога. Все лучше, чем эта лачуга.

— Все это в прошлом. Если ты устроишься на работу, то добьешься всего, что пожелаешь.

— С моим–то послужным списком? Да любой босс покрывается холодным потом, видя меня ближе семи футов от кассы.

Он ударил кулаком по ладони.

— Две отсидки за ни за что! Если я возьмусь за дело, это будет что–то стоящее. Я обещаю.

— Нужно попытать счастья. Ты просто не пробовал, вот и все.

— Конечно, конечно, — язвительным усмехнулся Эрл. Злость растаяла, её сменило ощущение тщетности усилий. Он понял, что не сможет её переубедить или хотя бы заставить его понять.

— Какого черта позволять им копаться в моей душе? Всякая толстая сволочь будет морщить нос, а ты должен смиренно оправдываться: " — Да сэр, я был плохим мальчиком, но получил хороший урок, и можете дать мне под зад, если я хоть на шаг собьюсь с пути.» — Он нетерпеливо рубанул ладонью воздух. Нет, Лори, нет, я такого не вынесу.

— Ты думаешь только о себе, — вновь зарыдала она. — Ты совсем не думаешь обо мне.

— О, Господи, — застонал он, обеими руками схватившись за голову. — Ну прости, ради Христа, забудь!

Она вскочила на ноги, вытерла слезы кулаком.

— Такое не забыть, Эрл. Послушай меня, послушай хотя бы минуту. — Она обняла его, и чувствуя, как он напрягся, сопротивляясь притяжению её тела, прильнула к нему ещё отчаяннее.

— Давай уедем, Эрл, — срывающимся голосом зашептала она. — Подходит мой отпуск. Целых две недели. Ты помнишь домик, где мы отдыхали прошлой весной? Можем поехать завтра на машине. Тебе там нравилось, верно, Эрл? Тебе очень нравилось, я помню.

— Да–а, там чудесно, — протянул он. — Дивные были дни: чистый воздух, прогулки по лесу…

— Можем снять ту же самую хижину, — скупая улыбка осветила её лицо, напряжение, сковывавшее все её тело, отпустило.

— Будем жарить мясо и сидеть ночами у костра. Помнишь Тони, парня, которому ты помогал рубить дрова? Ты опять его увидишь. Пожалуйста, прошу тебя, Эрл. Давай уедем.

— Это просто несерьезно, — Эрл пригладил волосы рукой. Я имею в виду так вот просто сорваться с места.

— Давай так и сделаем, Эрл. Прошу тебя! Просто запакуем чемоданы и уедем.

— Я не знаю… Пулу это не понравится.

— Мне все равно, все равно, наплевать мне на него! Давай не будем больше говорить об этом. Ты совсем голодный, и это моя вина. Тебя нужно кормить.

Она рассмеялась и снова крепко прижалась к нему.

— Ты слишком большой, и это тебе самому не слишком на пользу. Лишние проблемы…

Только она повернулась к кухне, как позвонили в дверь. Лорен замешкалась и хмуро взглянула на Эрла.

— Кто это может быть?

— Посмотри.