Трофей победителя (СИ)

В голосе было столько нежности, что я опешила; так много нового, и туман в голове… не сон ли это? Нет, слишком реальными были касания пальцев к губам; лорд Мартом уверенно обводил их контур, словно изучал добычу. И смотрел пристально, со слабой улыбкой, как будто любовался. Впервые стала заметна паутинка морщин вокруг его глаз и неровная линия бровей. Запах духов окутывал, лорд Мартом неторопливо дышал сквозь приоткрытые губы; в этом было что-то потаенное, доступное лишь близким. Я чувствовала тепло его тела и как его колени слабо двигались под моими ногами. Шелестела одежда и обивка кресла — все так интимно, что воля таяла. Изводил стыд и понимание, что так нельзя, но не получалось противиться уверенным пальцам, которые скользили по шее и поднимались к щекам. Раз за разом, как чары, запретные и прекрасные.

— Боишься? — тягучий голос убаюкивал, но я заметила блеск перстней. Он напоминал о вечере моего рождения, когда жизнь наполнилась страхом и жаждой мести. Хмельной туман не исчезал, но его нужно развеять, нужно! Я схватила лорда Мартома за одежду, а он только усмехнулся и продолжил гладить меня. Сейчас толкну, ударю, сейчас, когда его палец доберется до уголка губ. Он так приятно и легко двигался, словно хотел подарить ласку. Волю убивал не лорд Мартом и не вино, меня завораживала близость мужского тела, непривычные касания и вид светлых волос, неаккуратно упавших на лицо лорда Мартома, блеск глаз в их тени и его улыбка. Как он улыбался, словно любовался мной.

— Пустите, хватит! — крикнула я и скомкала одежду на его груди, дернула, рванулась. От этого ткань сползла, обнажая еще больше светлой кожи. Издевательство!

Лорд Мартом обвил меня руками и прижал к себе. Теперь его грудь была перед носом, запах духов одурял, тепло тела тоже, но теперь это пугало: он мог сделать что угодно, нужно уходить! Было трудно признать, что сила одновременно завораживала, уговаривала сдаться. Какой-то инстинкт. Лорд Мартом хрипло хохотнул, звук словно проник в меня и заставил сладко вибрировать низ живота.

— Ты хочешь уйти? — промурлыкал он, потираясь о мою щеку своей. Его губы касались кожи, теплое дыхание грело… но руки прижимали почти до боли, ужас и соблазн смешивались.

— Да! — крикнула я и снова забилась, пыталась пнуть лорда Мартома и задевала кресло. Юбка иногда поднималась, ткань неумолимо соскальзывала с плеча, словно злые чары восстали против меня.

Лорд Мартом держал меня без усилий, его дыхание скользило по шее и груди. Он водил носом по щеке, скользил им к уху, медленно, плавно, наслаждаясь. Воздуха не хватало, все болело, голова кружилась — проклятое вино, проклятый лорд Мартом, враг, негодяй, так нельзя!..

— Тогда уходи, — шепнул он на ухо, и я затихла. Снова инстинкт: дыхание мужчины, касание мягких губ, близость, чье очарование я открыла.

Метания заняли мгновение, и до меня дошел смысл слов. Я снова рванула, ожидала почувствовать толчок, но лорд Мартом позволил встать. Ноги подкашивались, юбка путалась в них, дверь преградила путь, как стражник в темноте, но я сумела выбежать в коридор, и холод неприятно окутал тело.

Шаги гулко отражались от стен, пламя факелов извивалось, как огонь в камине, не давая забыть. И запах: духи лорда Мартома въелись в одежду и волосы, в кожу! Он не отпустит меня, и никто его не остановит, мной будут распоряжаться, как трофеем!

Я замерла. В груди клокотала злость, хотелось сделать что-то, сломать, закричать, выплюнуть негодование… Нет, нельзя показывать, нужно играть глупую сломленную душу. Я поговорю с чародеем, да, соглашусь на все, что еще терять? Тогда будет надежда на спасение, а не тупое ожидание, когда меня осквернят и погубят.

***

Ветер швырял дождь в лицо, вода заливала глаза и рот, земля чавкала под копытами лошадей. Мои стражники ехали рядом, угрюмые, мокрые, а ведь мы едва сошли с галеры. Над нами нависал Жемчужный замок: он и в ясную погоду не оправдывал название, а сейчас напоминал грозную, вытянутую корону на вершине крутой насыпи. Его так назвали, потому что там восседал лорд-хранитель Жемчужного пути. В арданириате было много рек и озер, в которых выращивали жемчуг и водоросли, ловили рыбу, почти четверть занимал солончак — свидетель древнего, пересохшего моря.

От подножия насыпи к воротам вел деревянный трап, который подожгут в случае осады. Ноги скользили, плащ отяжелел и тянул вниз, еще и ветер холодил вымокшую одежду. Содрать бы ее и сесть у горячего камина, выпить вина с пасек Нарекса или из Атанира. Грезы: придется нестись к отцу, у него что-то серьезное, раз меня спешно вернули.