Троглобионт

Странный звук вывел его из задумчивости сразу. Игорь как раз в это время решил, что добраться до ящеров ему и даже всем вместе вряд ли удастся, но можно убить хоть одного члена шайки – белого ворона. В его причастности к убийствам Игорь уже не сомневался. Звук повторился. Игорь повернул голову на этот звук и увидел своего врага. Тот приплясывал на толстой ветке сосны метрах в пятнадцати от него. Игорь схватил автомат, медленно поднял его и прицелился.

Ворон курлыкнул еще раз, снялся и полетел, прячась за ствол сосны. Выстрелить в него было невозможно. Потом опять сел на виду, но уже далеко.

Игорь, прячась за кустами, стал подбираться ближе, но, как только он опять поднял оружие, ворон опять повторил манёвр. Охотничья страсть и жажда мести повлекли Игоря всё дальше и дальше в лес. О том, что он не предупредил никого о своём уходе, Игорь вспомнил только возле протоки, но проклятый ворон маячил уже на той стороне – не возвращаться же теперь? Игорь, неумело перепрыгивая по камням, перебрался на ту сторону и опять углубился в лес.

Вскоре он потерял птицу из вида, но ему казалось, что он знает направление поиска и он продвигался вперед, пока не наткнулся на поляну. Игорь осторожно раздвинул кусты и сразу забыл о вороне, верней поменял своё мнение о нём на диаметрально противоположное. Ворон привел его к настоящим врагам, к настоящим убийцам его жены. В каких-то двадцати-тридцати шагах от него за столом сидели и гоготали немцы, настоящие фашисты. Один из них, здоровенный детина со страшной рожей кривлялся, размахивая саблей – той самой саблей, которой была убита Ольга. Познаний Игоря в немецком языке не хватало, чтобы понять о чем они говорят. Но, что тут понимать? и так всё ясно.

Игорь долго не думал, он знал, что должен сделать. Одна из вчерашних гранат по-прежнему лежала у него в кармане. Он переложил автомат в левую руку, правой рукой достал из кармана гранату, прижал ладонью скобу и зубами вытащил кольцо.

Ждать дальше не имело смысла – немец воткнул саблю в пень и собрался уходить. Игорь бросил гранату, дождался взрыва, прячась за стволом дерева, потом шагнул вперед, поднял автомат и нажал на спуск.

На удивление, ничего от этого не произошло, автомат молчал. Игорь дернул затвор, но тот уперся во что-то. Если б в его распоряжении была бы еще секунда-другая, он бы понял, что не передвинул предохранитель, но этого времени не было. Откуда-то из-под стола раздались выстрелы. Игорь почувствовал тяжелый удар в живот, поляна закрутилась у него перед глазами, и он потерял сознание.

10. Месть

Оберлейтенант сразу после взрыва инстинктивно вытащил Парабеллум из кобуры, вытянул его вперед и, не глядя, три раза выстрелил в сторону кустов, в которых еще в полете успел заметить какое-то шевеление.

После этого он снова спрятался за бревенчатым основанием стола. Некоторое время было тихо, потом раздался голос Хайнса:

– Он один был.

Оберлейтенант оглянулся. Хайнс стоял рядом с винтовкой, нацеленной в кусты. Когда-то успел сбегать за оружием. Курт Хейнер встал, оправил мундир и, держа наготове пистолет, прихрамывая пошел к кустам. Хайнс шел рядом.

На краю поляны лежал человек совсем не похожий на обычного русского.

– В камуфляже… разведчик, наверное, – сказал Хайнс. Он уже завладел автоматом Игоря, – Ты смотри какая штука, это же тяжелый автомат, я еще таких не видел.

– Не трогайте ничего Хайнс, – запоздало распорядился Хейнер, – Нужно передать всё эсэсовцам… надо их вызвать.

– Сами сейчас приедут – шуму много было, – сказав это Хайнс с сожалением положил чудо-оружие на место, рядом с телом русского.

Потихоньку стали подтягиваться остальные, они молча столпились возле лежащего русского. Два человека остались лежать возле стола. Фритц Мегйгель был ближе всех к взрыву, он получил несколько осколков в грудь и в живот, он еще дышал с хрипом, но всё слабее с каждым вздохом, а толстый повар Карл был убит наповал. Один единственный осколок попал ему в глаз. Крови было немного, она смешалась с вытекшим глазом и уже начинала свертываться комками и подсыхать. Зрелище не из приятных. Еще неприятней было смотреть на Хайнса. Он склонился над Карлом и плакал. Странно и страшно было видеть слёзы на этом деревянном лице и перекошенный страданием рот, рывками хватающий воздух.

Вдруг, бросив карабин, Хайнс побежал в домик, взял там веревку и бегом вернулся обратно, перекинул конец через толстый сук сосны и начал вязать петлю. Первым опомнился оберлейтенант.

– Вы что Хайнс… назад! Не сметь!

– Он убил Карла! – Хайнс повернул своё перекошенное лицо к оберлейтенанту, глаза его были совсем бессмысленными, – Я повешу эту скотину!

– Успокойтесь Хайнс – русский мертв… уведите его! – это он скомандовал оставшимся солдатам. Те подхватились и окружили Хайнса, двое взяли его под руки остальные пятеро толпились вокруг. Хайнс что-то кричал и пытался вырваться. Оберлейтенант смотрел на эту бессмыслицу со стороны.