Троя. Герои Троянской войны

— А тогда, — закончил вместо него старый Феникс, — гнев толпы мог только возрасти. Если б сейчас люди и утихли, то через какое-то время начался бы настоящий бунт. И так нельзя быть уверенными в том, что он не начнется. Наследник мал, а мысль, что несколько лет подряд Эпиром будет править женщина, неизбежно толкнет народ к недовольству. У нас это не принято. Вон, на Итаке что творится с тех пор, как пропал Одиссей, который сейчас так некстати появился у нас… А ведь когда он уехал, его отец Лаэрт был еще полон сил и какое-то время он правил, потом только захворал, и все свалилось на бедную Пенелопу. Даже Электра, полностью захватив власть в Микенах, якобы повинуется своему мужу, царю Пилату, а не будь его, быть бы и там бунту!

— Наследник мал! — мрачно подхватил Пандион. — А мы сами с собою лукавим, Феникс: после того, что, будь оно проклято, приключилось, народ станет особенно зол именно из-за наследника… И прежде иные роптали, что власть в Эпире унаследует не родной внук Ахилла, а сын Гектора, его врага. Тверди им не тверди, что под конец войны Ахилл с Гектором сдружились и были, что твои братья, никогда до ахейцев это не дойдет! А не дойдет, потому что им это не по нраву! И теперь, когда им рассказали, что Гектор убил царя…

— Ты говоришь: «Им рассказали?» — быстро перебил Феникс. — Ты в этом сомневаешься?

Пандион усмехнулся:

— Нет… Просто не хочется верить в это, вот и все! Что там было в твоем пророчестве, а, Гелен?

— Смерть царя была, увы! — отозвался прорицатель. — А вот кто убил его, Аполлон не открыл мне. Правда, я не думаю, чтобы Одиссею выгодно было придумать такую историю. Он ведь надеется на помощь царицы Андромахи, так с чего же ему рассказывать ей то, чему она уж никак не возрадуется? Я вообще удивляюсь, что, при своей хитрости, Одиссей не додумался скрыть происшедшее…

Этот разговор происходил в одном из покоев дворца, примерно через час после того, как страшное известие приезжего едва не вызвало событий еще более страшных. Появление прорицателя Гелена и его грозные слова усмирили толпу и заставили почти сразу разойтись. Феникс увел с террасы Андромаху. Она ухитрилась не потерять сознания, но шла, опираясь на руку старого царедворца, безучастная и словно окаменевшая. Подбежавшая в коридоре Эфра подхватила свою госпожу под руку, но та вдруг отстранилась и указала рабыне на шедшего позади всех приезжего:

— Эфра, царь Итаки Одисей — гость в моем доме. Найди ему покой, достойный его высокого положения, прикажи подать туда трапезу, потому что мы все уже ели утром… Сама омой ему ноги и подай новую одежду. Ты поняла?

— Да, — сказала рабыня, кланяясь. — А ты, госпожа…

— Мне нужно отдохнуть!

Увидав, что царица отсылает верную Эфру с приезжим и, кажется, хочет остаться одна, Пандион, переглянувшись с Фениксом, кинулся во внутренние покои и, к счастью, сразу нашел Астианакса.

— Быстро иди к матери, царевич! — проговорил воин. — Ей очень нужно сейчас, чтобы ты был рядом… Ничего не спрашивай, беги скорее!

Феникс отвел царицу в ее комнаты и, дождавшись появления мальчика, сразу ушел. Он хотел обсудить происшедшее с Пандионом и Геленом.

Это был тот самый Гелен, которого год с лишним назад привезла в Эпир царица Микен Электра. Тот самый, что, будучи сыном царя Приама от одной из наложниц, на четвертый год Троянской войны принял сторону ахейцев, тот самый, кто когда-то, рискуя собой, спас Ахилла, упавшего в гуще боя со своей колесницы.

С согласия Неоптолема он поселился в Эпире, получил от царя дом, шестерых рабов, четырех рабынь, несколько свиней и небольшой виноградник. Большего он не просил и был всем доволен. После того случая с колесницей у него была серьезно повреждена левая нога, и он немного прихрамывал, но во всем остальном это был человек еще крепкий и здоровый. Он вскоре и в Эпире прославился своим даром прорицателя, прославился больше, чем в Трое, где его искусство всегда затмевал мрачный пророческий дар Кассандры.

Спокойный миролюбивый нрав, умение ладить если не со всеми, то почти со всеми, отсутствие надменности и нарочитой загадочности в поведении, которую чаще всего напускают на себя прорицатели, — все это расположило к Гелену многих. Он вскоре стал помощником жреца в храме Посейдона, и, так как оракула в Эпире не было, к нему стали приходить, испрашивая предсказаний, а иной раз просто советуясь по всякому поводу. Он почти никогда не брал за это платы, разве что небольшую: то корзину плодов, то кувшин вина или масла, то кусок шерстяной ткани на новый плащ, либо просто всякие домашние мелочи, вроде глиняных чашек или мисок.