Троя. Герои Троянской войны

Он молчал, казалось, испытывая нерешительность, и она почти взвизгнула:

— Ну!!!

— Его убил Гектор, твой прежний муж, царица. Прости, но ты сама…

Лестница террасы накренилась, стала как-то странно вращаться, затем вдруг встала дыбом. Андромаха поняла, что крепкие руки Пандиона держат ее за локти.

— Ты лжешь! — услыхала она свой странный голос и свой же, совершенно дикий смех.

Ропот и гул толпы, все ближе подступавшей к ней, уже едва доходил до ушей царицы. Она вскинула голову, впилась глазами в худое, серое от пыли лицо приезжего. Что-то было не так в этом лице, что-то остановило взгляд и увело память прочь от происходящего. Но что это было, она не могла сейчас понять…

— Клянусь именами богов, я говорю правду! — его голос дрогнул. — И я не хотел бы говорить тебе этого, но я сам это видел. Гектор знал, что царь Неоптолем убил его отца, и что ты стала женой Неоптолема.

— Боги, боги, какое несчастье! Зачем он поехал?! Зачем я, старый безумец, его не удержал?!

Тихий горестный вопль старого Феникса потонул в реве толпы. Стоявшие впереди слышали слова Одиссея, и волна ярости, еще более сильной, чем только что владевшее толпой отчаяние, захлестнула всех. Кто-то выругался, сразу несколько голосов выкрикнули проклятия. Царица почти не слышала их.

— А что Гектор? — резко спросила она, продолжая неотрывно смотреть в окруженные сетью морщинок глаза приезжего и пытаясь понять, что в них наводит ее на мысль о каком-то нелепом обмане… Возможно, ничего такого не было, просто ее сознание защищалось от неотступно наплывающего безумия…

— Я не видел его после того дня, — сказал приезжий глухо. — Я уплыл на том самом финикийском корабле в день, когда армия царя Египта Рамзеса готовилась к сражению с напавшими на их земли лестригонами. Гектор сражался на стороне фараона, а Неоптолем случайно, именно в то время, приплыл к берегам Египта. Впоследствии, на одном из островов Зеленого моря, от других финикийских купцов, я услыхал весть о том, что египтяне победили страшных и непобедимых лестригонов, но Гектор погиб в бою.

Перед глазами царицы вдруг оказалось небо, подернутое пеной облаков. Своего судорожного отчаянного крика она не услышала, все звуки поглотил оглушительный звон, наполнивший в это мгновение ее голову.

— Вот видите! — из плотной густоты звона донесся чей-то хриплый, каркающий голос. — Она оплакивает не нашего царя, а своего первого мужа, мужеубийцу… убийцу Неоптолема! Из-за нее он погиб!

— Он и уехал из-за нее! Она, эта троянская ведьма, околдовала его — послала на гибель!

В какое-то мгновение до Андромахи дошло, что Пандион, до сих пор державший ее за плечи, оказался между нею и людьми, темной волной взметнувшимися на ступени террасы. В руке воина сверкал меч, солнце отражалось в нем искрами.

— Назад, я сказал! — взревел он. — Кто посмеет прикоснуться к царице, умрет в то же мгновение! Стража, а вы что встали?! Ко мне!

Мирмидонцы подчинились Пандиону, но в их движениях не было обычной быстроты, а в лицах решимости. Они привыкли к мысли, что служат Андромахе, пока в Эпире нет царя. Но сейчас им сообщили о его смерти…

А толпа ревела и металась, все выше накатываясь на ступени дворцовой лестницы. Пандион уже занес меч, чтобы ударить. Рядом с Андромахой оказался приезжий, тот, что принес дикую весть.

— Вставай, госпожа царица! Вставай! Надо уйти во дворец. Люди в отчаянии — это опасно!

Встать? Она только теперь поняла, что полулежит на каменных плитах, неловко опираясь на локоть. Совсем рядом царица увидала пыльный подол темного хитона странника, его ноги, обутые в истертые сандалии. Вдруг словно яркая искра вспыхнула в ее замутненном ужасом сознании — не мысль, а подобие мысли: не так! Что-то не так! Все, что сейчас было сказано, теряет смысл, этому можно не верить, потому что…

— Я схожу с ума! — подумала Андромаха почти равнодушно.

И тут же со страхом:

— Но если толпа в гневе убьет меня, то что будет с Астианаксом?! Надо сказать Пандиону…

Она не успела додумать до конца. Все вдруг изменилось. Между нею и толпой, вернее, между толпой и стоящим с обнаженным мечом Пандионом, явилась высокая мужская фигура в длинном черном одеянии. Громовой голос покрыл рев толпы.

— Назад, люди, стойте! Даже помыслить не смейте коснуться своей царицы, или проклятие Зевса падет на ваши головы! Если царь мертв, такова воля богов, а волей царя было назвать эту женщину своей женой и завещать ей власть над Эпиром! Горе вам уже за то, что посмели роптать! Молите богов, чтобы не обрушили за это на вас новых бедствий…

И толпа умолкла, в смятении отпрянула перед черной фигурой.

Глава 4

— Как бы то ни было, но ты появился вовремя, Гелен! А помог ли в том твой дар пророчества, либо это было счастливое совпадение, сейчас не так уж важно. Еще миг, и мне пришлось бы пролить кровь, а тогда…

Пандион не договорил, покачав головой и сурово нахмурясь.