Троя. Герои Троянской войны

Во дворце Гелен до поры до времени не появлялся — Андромаха его не звала. Однако, когда стало известно, что он точно предсказал роковой неурожай, и благодаря этому некоторые предусмотрительные селяне все же сумели запасти какое-то количество зерна впрок, приближенные к царице жрецы и воины стали нередко обращаться к нему. В конце-концов его позвал к себе старый Феникс, обеспокоенный долгим отсутствием царя, бесчинствами троянских поселенцев, бывших морских разбойников, и растущим из-за всего этого недовольством жителей. Благодаря этому, Андромаха тоже ближе узнала прежнего родственника и, хотя по-прежнему не питала к нему приязни, однако иной раз с ним беседовала. Умный и спокойный, он внушал ей спокойствие, в котором она нуждалась сейчас более всего…

Гелену минуло сорок восемь лет, он был высок ростом, худощав и довольно статен. Его удлиненное, немного женственное лицо, рамкой обрисовывала короткая темная борода. Глаза, большие, карие, умные и грустные, смотрели из глубоких впадин, из-под длинных, но редких ресниц.

— Одиссею куда выгоднее было бы не рассказывать Андромахе о гибели Неоптолема, — закончил свою мысль прорицатель. — И уж тем более, ему лучше было не говорить ей, кто его убил!

— А о смерти Гектора и подавно выгоднее было молчать! — мрачно добавил Пандион. — Теперь даже мирмидонские воины только и будут говорить о том, что царица прежнего мужа оплакивает горше, чем нашего царя!

— Многое зависит теперь от самой царицы, — задумчиво проговорил Гелен. — Боги поведали мне, что она тоже в большой опасности.

— Но ты усмирил толпу! — воскликнул Феникс.

— Мы все понимаем: это не надолго!

Прорицатель встал со скамьи и подошел кокну. За окном были слышны лишь нестройные крики птиц и далекое блеяние коз, выгнанных на пастбища. Впервые весеннее солнце не просто разогрело, но почти накалило воздух — он тек, струился, дрожал перед глазами, полный запаха наливающихся трав и моря.

— Царь Неоптолем оставил Андромаху править на время своего отсутствия, — сказал Пандион. — И я буду защищать ее, чего бы мне это ни стоило!

— Отсутствие Неоптолема, кажется, уже навсегда, — тихо качая головой, с трудом выговорил Феникс. — Как бы нам ни было жутко это сознавать, но нужно думать, что делать дальше…

— И что ты предлагаешь, Феникс?

Звонкий, спокойный голос Андромахи заставил вздрогнуть всех троих мужчин. Она стояла в дверном проеме, аккуратно расправляя на плече складки белого покрывала. Затем, обнаружив, что застежка приколота криво, сморщилась, отколола ее и стала прикалывать заново, казалось, озабоченная этой застежкой куда больше, чем ответом своего придворного.

— Госпожа?

Феникс изумленно смотрел на нее. «Помешалась?» — мелькнула в его голове испуганная мысль.

— Что мне делать, как вы посоветуете?

Теперь она обращалась ко всем троим.

— Выход, наверное, только один, госпожа, — после нескольких мгновений молчания отозвался Гелен. — Если только… если только царь действительно мертв.

— Ты ведь вопрошал богов! — теперь голос Андромахи прозвучал резко. — Мне не говорили, но я знаю — Феникс тебя просил… И что?

Гелен опустил голову. Его губы вдруг непривычно задрожали, будто прорицатель изо всех сил пытался солгать.

— Он мертв, царица!

Бледное, как воск, лицо Андромахи неожиданно вспыхнуло. И тут же побледнело еще больше.

— Пусть так. Что же я должна сделать теперь?

Неожиданно, вместо Гелена, ей ответил Феникс:

— Царица, как ни страшно сейчас говорить об этом, но… Чтобы Эпир, подобно соседней Итаке, не оказался во власти смуты, ты должна найти себе мужа.

Андромаха повернулась к старику:

— Прямо сейчас, да? Но у меня нет доказательств смерти Неоптолема.

— Разве мало пророчества богов и свидетельства Одиссея?

Она опустила голову, но перед тем старик успел заметить, как странно, мрачно блеснули ее глаза. Феникс невольно вспомнил о кинжале, который она спрятала под хитоном в день своей свадьбы с Неоптолемом. Свадьбы, которой она тогда не хотела…

— Ты тоже так думаешь, Пандион? — царица взглянула на великана-воина с затаенной надеждой.

И не ошиблась.

— Я думаю, что решать тебе, повелительница! — воскликнул Пандион. — А так сразу этого не решить!

— Согласна с тобой.

Она подошла к воину и почти шепотом приказала:

— Ступай к Астианаксу. Постарайся от него не отходить. Он сейчас тревожит меня больше всего.

Потом, уже возвысив голос, царица произнесла:

— Гелен, я благодарна тебе за помощь и за мудрость твоих советов. Прошу тебя не уходить из дворца: мне еще может понадобиться твой дар… А ты, Феникс, ступай за мною. Мне нужно сказать тебе несколько слов.

Она шла быстро — старик едва нагнал ее. Тонкий край покрывала волочился по каменным плитам, и Феникс, нагнувшись, подхватил воздушную ткань.

— Наступишь и споткнешься, госпожа…

Андромаха резко остановилась.

— Послушай, Феникс, ты веришь в это?

— Во что? — растерялся старый придворный.

— В смерть Неоптолема и… в то, что это… Гектор?

— Не знаю.