Троя (ЛП)

Гектор с любопытсвом наблюдал за девушкой. Может она и не была наделена неземной воздушной красотой сестры, но боги наградили её другим очарованием, тонкой и жестокой красотой. Маленькая, словно мстящая нимфа, с невероятными глазами, в которых светился ум, её внешность хранила в себе дикое буйное очарование, пугавшее людей, посмевших встретиться с ней взглядлм.

— Я знаю. Но стены Трои спасут тебя от врагов. Аполлон защитит нас…

Гермиона подавила странную улыбку.

— Боги сами хотели этой войны. Афродита отдала Елену своему любимцу, точно зная о том, как сильно будет гневаться Менелай.

Воин устало вздохнул.

— Будь осторожна, когда говоришь о богах, котёнок, — Гермиона улыбнулась, когда услыашала его нежное укоризненное обращение.

— Ты прав, Гектор. Мне стоило не говорить тех слов, а сейчас следует воздать молитву богам.

Он обернул золотисто-коричневый локон вокруг пальца и осторожно потянул. Гермиона изучала его обеспокоенное лицо и нежно улыбнулась.

— Не волнуйся за Трою, Гектор. Боги защитят нас. Я отправлясь в храм Аполлона к Брисеиде, где воздам молитву за всех нас и город. Иди к Андромахе и Астианакту. Не тревожься.

Гермиона мягко улыбнулась и покинула его. Оказавшись в прохладной тени дворца, она быстро миновала роскошные мраморные плиты и, мягко улыбаясь покинула комнаты. Молча прошла сквозь гостиные, и ее окутал мрак темного коридора.

Было тихо, как в гробу. Словно сам воздух оледенел под присутствием греков. Слухи мрачно расползались по дворцу.

Великий тиран Агамемнон созвал величайшую армию из когда-либо виданных, не только по количеству, но и по мастерству.

Одиссей с его острым умом, хитрый, как Меркурий.

Ахилл, неуязвимый и непобедимый воин, возможно, даже бессмертный.

Драко… Драко был тайной, воплощенной умением. Он сочетал в себе силы Ахилла и хитрость Одиссея с примесью собственной тьмы.

Раньше Гермиона считала его сказкой, родившейся на губах спартанских горничных, которые ходили за ней дома. Но теперь, когда флот Греции показался на горизонте, светловолосый принц вел свои корабли к золотому городу.

Яркая жара ударила в лицо, и она окутала свои дикие кудри льняным шарфом. Ворота дворца бесшумно распахнулись, а охрана преследовала Гермиону на почтительном расстоянии.

До нее донеслись хаос и шум улиц. Здесь, в этом тяжелом городе, Гермиона почти смогла сомкнуть глаза и снова представить себя дома, в тихой столице Спарты: где Гермиону радостно и нежно приветствовали ее люди, целуя руки.

Но не было никакого счастья и пожеланий на лицах у этих, и когда ее золотые глаза открылись, то столкнулись лишь с недоверием и настороженностью. Женщины молча разворачивались, прикрывая лица детей, а во взглядах мужчин, все же смотревших на нее, читался какой-то звериный отблеск. Но они расступались, позволяя ей пройти.

Ее миниатюрная фигура двигалась вперёд независимо от того, ее голова была повернута вниз, позволяя кремовому шарфу поглотить ее тонкие черты. Позади нее она слышала, как троянский страж следил за ее шагами, его доспехи неуклюже лязгали по его широкому мечу. Гермиона устало вздохнула. Она едва ли одобрила насилие, но с приходом греков улицы превращались в преступный рассадник, и теперь, когда троянцев затопило праведное негодование, она не имела и малейшего права вето.

***

Гермиона устало сжала переносицу, ее ноги едва касались чистых троянских улиц. Свернув на центральную площадь, она нетерпеливо погрузилась в толпу, ее лицо все еще было скрыто льном, и она устало взглянула на огромную золотую фигуру Аполлона, следившего за своими людьми из центра города. Величественные здания окружали шумный район, закольцовывая шумные маленькие лавки продавцов, раздающих свои товары.

Гермиона впитывала в себя приморскую атмосферу, сочетавшую соленые потоки энергии особого вида, и нежно улыбалась, наблюдая за торгашами, обменивающими медные царапаные монеты и драгоценные изделия с удивительной скоростью фокусников. Жизнь тут продолжалась непрерывно и беспрепятственно, игнорируя угрозу, надвигающуюся на город темной лавиной раскинувшегося на золотых берегах лагеря.

Внезапно Гермиона остановилась, поспешно оглядываясь. Охранник испарился, эхом затерявшись в толпе. Она приклонила голову к плечу в его поисках. Голос зовущего утопал в возгласах и гуле толпы, но Гермиона слышала зов, отдающийся ее именем воздуху, прежде чем рынок поглотил новый вскрик.

— Моя госпожа! Госпожа Гермиона! Вам не следует…

Остаток слов был утоплен в шуме, и Гермиона ничего не услышала более. Но вместо того, чтобы вернуться, она направилась дальше. Ноги несли ее прочь с агоры, мимо публичных бань и нарядных портиков, выложенных твердым цветным камнем.

Дорога, бегущая к городским воротам, была все еще многолюдна, но волна людей неслась за безопасные стены, навстречу Гермионе, напротив покидавшей их. По пути ей встретились несколько тележек с провиантом и глиняными кувшинами, и Гермиона уверенно понимала, что царь Приам верен своему слову, снабжая город к войне.