Троя. Падение царей

– Я никогда больше не увижу Трою, – сказала Кассандра.

Андромаха слышала, как она говорила об этом и раньше, поэтому ничего не ответила, а просто обхватила Кассандру за плечи и осторожно повернула ее так, чтобы они смотрели в ту сторону, куда плыли.

– Мы должны смотреть вперед, – сказала Андромаха, – а не тонуть в своей печали.

Спящее лицо сына встало перед ее мысленным взором, надрывая ей сердце.

– Корабль идет очень медленно, – проговорила Кассандра, глядя на убегающую назад мутную воду внизу. Девушка, казалось, была разочарована.

– Мы скоро дойдем до мыса. После этого ты увидишь свой дельфиний залив и Радость царя.

Мыс Приливов был самой дальней точкой, до которой они должны были добраться на севере. Потом корабль повернет к югу и долго будет идти вдоль берега.

Когда «Ксантос» выбрался из Троянской бухты, его подхватило свирепое течение пролива. Судно качнулось, потом набрало скорость. Нос начал то подниматься, то опускаться. Гребцы пустили в ход всю свою сноровку; те, что были на ближнем к земле левом борту, погрузили весла в воду и сильно на них налегли, а те, что были на правом борту, вынули весла из воды. «Ксантос» выпрямился. Гершом выкрикнул команду, и шесть моряков бросились поднимать рей.

Развернулся огромный парус, неистово хлопая на ветру, и, когда стал виден изображенный на парусе черный конь, все закричали. Гребцы убрали весла. Сильный северный ветер надул парус, и «Ксантос» рванулся вперед, устремившись на юг.

Глава 6 Великий Круг

Пока «Ксантос» плыл вдоль берега на юг, направляясь к далекой цепочке островков, известных под названием Великого Круга, начали собираться облака.

Раздраженный Гершом стоял на носу и смотрел в небо. Хотя он об этом и не говорил, ему все еще снились кошмары о кораблекрушениях и тонущих судах, и в этих снах он снова цеплялся кровоточащими пальцами за плывущий по воде деревянный обломок, а вокруг бушевал шторм. Богатырь задрожал, вспомнив об этом, и пристально всмотрелся в темные, мрачные грозовые тучи.

Он был гребцом торгового судна, перегруженного слитками меди. Судно погибло в шторм, который моряки называли «ударом». Гершом единственный выжил. Он не позволял себе часто возвращаться мыслями в ужасные дни после кораблекрушения, но в этом путешествии ему было слегка не по себе.

Египтянин оглянулся туда, где на задней палубе стояли женщины. Андромаха пристально вглядывалась в бесплодные острова, но темноволосая девушка – та, которой коснулась луна, – снова таращилась на Гершома. Его беспокоил этот взгляд.

Геликаон присоединился к нему и сказал:

– Мы найдем укромную бухту и вышлем разведчиков.

– Думаешь, нас могут атаковать так близко к троянским водам?

– Вероятно, нет, но, с другой стороны, я ведь думал, что Диос будет в безопасности на рыночной площади Трои.

Гершом на мгновение замолчал. Предательское убийство, случившееся два дня назад, потрясло всех – тем более, когда под пыткой сын убийцы признался, что они хотели убить Геликаона. Из-за того что отец плохо видел, они напали на Диоса.

Гершом посмотрел на своего друга и увидел боль в его глазах.

– В Египте, – сказал Гершом, – жрецы говорят, что жизнь человека отсчитывается мерой небесного песка. Когда весь песок высыпается, жизнь приходит к концу.

– Мы не придерживаемся этой веры, – ответил Геликаон. – Мне хотелось бы, что на рынке был я.

– Ты бы предпочел погибнуть сам?

Геликаон покачал головой:

– Я бы не погиб. Я никогда не стал бы ходить в толпе невооруженным, и я не верю, что толстый торговец был достаточно быстр, чтобы застать меня врасплох.

Гершом улыбнулся.

– Карпофорос удивил тебя, мой друг. Но ты, действительно, крепче Диоса. И все-таки ты не неуязвим. Не позволяй самонадеянности тебя ослепить.

Геликаон глубоко втянул в себя воздух и вздохнул.

– Я знаю, что ты прав, Гершом. И мне нравился этот толстый торговец, поэтому, может быть, он и приблизился бы ко мне. Теперь мы никогда уже этого не узнаем.

– Сын убийцы казнен?

– Еще нет. Второго мальчишку нашли прячущимся на складе. Оба они умрут завтра. Приам решил, что они будут сожжены живьем на погребальном костре Диоса и будут служить ему на Темной Дороге.

– Они не заслуживают меньшего, – заметил Гершом. Потом бросил быстрый взгляд на заднюю палубу и тихо выругался. – Почему она все время так на меня смотрит?

Геликаон засмеялся.

– Она почти ребенок. Почему она тебя беспокоит?

– Я никогда не чувствовал себя уютно рядом с сумасшедшими. Они такие… непредсказуемые. Я видел ее в Трое вскоре после того, как мы причалили. Она сказала, что у меня в голове полно тумана и что однажды я буду видеть ясно. Ее слова не выходят у меня из ума. Что она имела в виду?

Геликаон положил руку Гершому на плечо и наклонился ближе:

– Только что ты говорил, что она сумасшедшая, а теперь ищешь в ее словах смысл. Разве это само по себе не признак безумия?

Гершом фыркнул.

– Вот поэтому я и чувствую себя неуютно рядом с сумасшедшими. Я чувствую, что их недуг может передаваться другим, как чума. Если я встану слишком близко, я начну выть на луну.