Троя. Падение царей

Кассандра закричала, но не от страха. Андромаха увидела, что глаза девушки сияют от возбуждения. Огромная волна перекатилась через нос, стена воды ударила в женщин. Кассандру вырвало из хватки Андромахи. Упав на спину, Кассандра попыталась встать, но нос «Ксантоса» взлетел на следующей волне, и она снова тяжело упала и покатилась вниз по залитой дождем палубе.

Гершом, стоявший у круглого сиденья, сооруженного вокруг мачты, увидел, как упала девушка. Опасность, что ее смоет за борт, была невелика, но сейчас она была совсем беспомощна и могла разбить голову о скамью гребца. А такой хрупкий ребенок, как Кассандра, легко мог сломать и шею.

Корабль швыряло, как щепку, и Гершом знал, что Кассандра ни за что не сможет сейчас подняться на ноги. Поэтому, выпустив страховочную веревку, он бросился на палубу и нырнул к девушке. Кассандра врезалась в него, Гершом обхватил ее за талию и притянул к себе. «Ксантос» снова качнуло, их обоих ударило о мачту. Гершом ухитрился извернуться так, чтобы принять удар на плечо. Крякнув от боли, он выбросил руку вперед, она стукнулась обо что-то твердое, и пальцы его вцепились в этот предмет: то было основание сиденья вокруг мачты. Перекатившись на колени, он поднял Кассандру на сидение.

– Держись за веревку, – приказал он.

Кассандра послушалась, и Гершом, подтянувшись, сел рядом с ней.

Погода еще ухудшилась, дождь превратился в сплошной поток. Гершом видел гребцов, налегающих на весла, слышал, как Геликаон выкрикивает команды. Посмотрев влево, египтянин увидел контур скалистого берега.

Медленно, с трудом, двигаясь против ветра, «Ксантос» шел под прикрытием мыса. Теперь, когда высокие утесы защищали его от самых резких порывов ветра, судно уже не так качало.

Геликаон приказал убрать весла и бросить якоря. Гребцы, потягиваясь, поднялись со своих скамей и зашагали по палубе.

Спустя некоторое время дождь ослабел, в небе появились голубые заплатки.

Гершом посмотрел сверху вниз на черноволосую девушку, прижавшуюся к его боку.

– Теперь ты в безопасности, – сказал он, надеясь, что она отодвинется.

– Я все время была в безопасности, – ответила Кассандра, положив голову ему на плечо.

– Глупая девчонка! Твоя шея могла бы сломаться, как прутик!

Она засмеялась:

– Мне не суждено умереть на корабле.

– Да уж! Геликаон сказал мне, что ты собираешься жить вечно.

Она кивнула и улыбнулась.

– И ты тоже будешь жить вечно.

– За эту мысль стоит держаться. Мне никогда не нравилось думать о смерти…

– О, ты умрешь, – сказала Кассандра. – Все умирают.

Гершом почувствовал, как в нем поднимается раздражение, и попытался успокоиться. В конце концов, девушка была, той, которой коснулась луна. Однако один вопрос ему нужно было задать.

– Как же я могу и жить вечно и в то же время умереть?

– Наши имена будут жить вечно.

Кассандра нахмурилась и склонила голову набок.

– Да, – сказала она. – «Вечно» – неточное выражение. Наступит день, когда не останется никого, кто мог бы помнить. Но дело в том, что столь долгий срок вполне можно назвать вечностью.

– Если я умру, почему меня должно заботить, что мое имя будут знать какие-то незнакомцы? – спросил Гершом.

– Я не говорила, что тебя будет это заботить, – заметила она. – Ты знаешь, где мы?

– Внутри Великого Круга. Геликаон говорит, что скоро мы доберемся до Теры.

Кассандра показала вперед:

– Это остров Делос, центр Круга. Священное место. Многие верят, что там родились Аполлон и Артемида.

– А ты не веришь?

Она покачала головой.

– Солнце и луна не растут на море, как цветы. Но Делос и вправду священный остров. Он обладает могучей силой. Я чувствую ее.

– Какой силой?

– Той, что разговаривает с сердцем, – ответила Кассандра. – Ты сам ощущал такое, Гершом. Я знаю, что ощущал, – она улыбнулась. – Сегодня ночью я разведу молитвенный костер, а ты будешь сидеть со мной под светом звезд. Тогда ты начнешь узнавать.

Гершом поднялся на ноги.

– Ты можешь развести костер, если хочешь, царевна, но я не буду у него сидеть. У меня нет желания видеть то, что видишь ты. Я просто хочу жить, чтобы дышать и пить сладкое вино.

Я хочу жениться и растить сыновей и дочерей. Меня не заботит, будет ли мое имя жить вечно.

С этими словами он пошел прочь, к задней части палубы.

Шторм окончательно утих только далеко после полудня.

Геликаон посмотрел на расписанное красными полосами небо. Зимнее солнце заходит быстро, и скоро совсем стемнеет.

– Гребцы, по местам! – выкрикнул он.

Люди поспешили рассесться по скамьям, отвязали весла и вставили их в уключины. Ониакус послал людей на нос и на корму, чтобы поднять якоря. Потом взошел на кормовую палубу и встал у рулевого весла.

– На юг, – сказал ему Геликаон.

– На счет три, – пропел Ониакус гребцам. – Один – готовься! Два – погружай! Три – налегай!

Восемьдесят весел вонзились в воду, и «Ксантос» устремился прочь от маленького островка, в открытое море.

– И… налегай! И… налегай! И… налегай!

Ониакус некоторое время продолжал задавать ритм. Потом гребцы начали орудовать веслами совершенно синхронно, и его голос затих.