Троянская война и поэмы Гомера

Мы приходим, таким образом, к выводу, что мифологический и фактический материал (в последнем случае касающийся конкретных фактов и ситуаций) достаточно близки друг другу, хотя самая их расстановка в поэме могла подвергаться существенным изменениям.

Мы, современные люди, принуждены непрерывно пополнять свой мозг, как теперь говорят, все новой информацией: древние, особенно в пору ранней античности, приобретая несравненно медленнее новые знания и навыки, наверное, лучше, чем мы, сохраняли им известное. Мы не можем представить себе «работу» Гомера, выполняемую от начала до конца наизусть. Любой современный военный исторический романист в своей работе должен был бы непрерывно обращаться к литературным источникам и документам, к каталогам и картотекам. Известно, что знаменитый французский писатель Э. Золя заводил на своих героев нечто вроде личных дел. Как поступал Гомер на самом деле, мы никогда не узнаем. «Илиада», как и «Одиссея», — свидетельство просто фантастической эрудиции, не говоря уже о их художественных достоинствах.

Гомер, язычник, верил в своих богов, наверное, не менее твердо, чем Шекспир в ведьм. И фантастическое в «Илиаде» не отделено ничем и никак от реального. Его люди — почти боги, так же как боги — почти люди. Отсюда бесстрастный, но не холодный, какой-то полудетский реализм в описаниях как радостей, так и страданий тех и других. Эти радости и страдания, если можно так выразиться, отвлеченно достоверны, т. е. истинно художественны и, конечно, наблюдены непосредственно в живых людях. Все это — свидетельство конкретного опыта многих певцов или одною певца, слившего в себе опыт многих.

Все, что есть в «Илиаде» конкретного, реального, исторически достоверного, именно так и воспринималось слушателями и читателями Гомера на протяжении многих веков, но только Г. Шлиман, как известно, не просто поверил в существование Трои, но отдал весь свой энтузиазм, глубокую убежденность, необыкновенную энергию и немалый капитал, чтобы доказать это окончательно. Археологические исследования Шлимана и его последователей в Малой Азии, на холме Гиссарлык, увенчались полным успехом.

Вот почему на «Илиаду» Гомера нужно смотреть не только как на эпическую поэму со всем ее художественным блеском и могучей фантазией, но и как на почти научное, историческое повествование, несмотря на смешение в нем реального и нереального, обыкновенного и чудесного.

Если еще вспомнить, что «Илиада» и «Одиссея» Гомера служили источником наслаждения для сотен поколений слушателей и читателей на многих и многих языках, знавших и не знавших язык оригинала, что сотни поколений филологов изучают их как величайшие литературные памятники, а историки и археологи ищут и находят в них первые страницы ранней греческой античности, то нельзя не признать — перед нами поистине неисчерпаемый и нестареющий источник общечеловеческих духовных ценностей.

Читая «Илиаду», трудно и даже невозможно отделаться от впечатления, что Троянская война не столкновение различных, хотя и родственных чем-то друг другу пародов, а некое междоусобие, военные действия одних групп населения против других в рамках одного обширного государства. Не воевали ли таким же образом, осаждая укрепленные замки друг друга, отдельные феодальные правители в пределах, скажем, средневековой одной Франции? В самом деле, между ахейцами и троянцами у Гомера не существует никакой языковой границы, нет разницы в укладе военного и мирного быта, одна археология, т. е. один и тот же уровень материальной и духовной культуры, одни и те же занятия, оружие, орудия и одежды, одни и те же боги. В то же время многие историки думают, что Троянская война отражает собой не столько частное, индивидуальное событие (хотя оно и признается) в колонизации западного побережья Малой Азии эолиицами, фессалийцами, ахейцами или другими народами, населявшими в III–II тысячелетиях до н. э. южную часть Балканского полуострова, сколько обобщенные в поэтических формах многочисленные военные эпизоды, стычки, события всего периода колонизации. Значит, колонизаторы встречались на почве Малой Азии с колонизуемым туземным населением, с аборигенами этой земли.