Троянская война и поэмы Гомера

В настоящее время считается, что иониец Гомер, певший на древнеионийском наречии древнегреческого языка, был родом из Смирны. Знаменитый древнегреческий поэт Пиндар, живший в VI–V вв. до н. э., уверял, что Гомер — сын реки Мелет, что близ Смирны, и нимфы Крефеиды, и это не единственный случай обожествления Гомера древними. Великий географ древности Страбон, живший в I в. до н. э., указывал на существование в Смирне целого культа Гомера. В одном из так называемых гомеровских гимнов, сложившихся гораздо позже «Илиады» и «Одиссеи», сообщается, что Гомер жил на острове Хиос, также недалеко от Смирны. В одном из древнегреческих сказаний говорилось, что Гомер умер и погребен на небольшом острове Иос близ Феры, в Фессалии. Даже в самом гомеровском эпосе есть интересное место, указывающее на близкое знакомство автора «Илиады» с долиной реки Каистра близ Смирны:

…как птиц перелетных несчетные стаи,
Диких гусей, журавлей, иль стада лебедей долговыйных
В злачном Азийском лугу, при Каистре широко текущем,
Вьются туда и сюда и плесканием крыл веселятся,
С криком садятся противу сидящих и луг оглашают, —
Так Аргивян племена…

Илиада, II, 459

Здесь совершенно явственно звучат воспоминания о месте, к описываемому сражению никакого отношения не имеющем.

Выше уже говорилось о том, что Троянская война относится к началу II тысячелетия до п. э., что в истории Эгеиды троянский период как бы заступил завершение крито-микенского периода. Гомер не живет воспоминаниями об этой войне, подчеркивая, что она относится к далекому прошлому, когда герои-смертные обладали еще сверхчеловеческими способностями. Подобно тому как неизвестный автор «Слова о полку Игореве» подчеркнул, что в своем произведении он употребил «древние словесы», Гомер также использует древнеионийский диалект, при жизни Гомера, как полагают лингвисты, уже не бывший разговорным языком и придававший его поэмам архаично-торжественное звучание. Получается, что составление обеих поэм могло произойти только в начале I тысячелетия до н. э., не раньше, но и не в начале освоения ионийцами новой родины в Малой Азии, а во время уже устоявшегося жизненного уклада ионийского народа на этих прибрежных землях и забвения того, чем же в культурном и вообще в этнографическом отношении от них отличались завоеванные когда-то туземцы. Вспомним еще раз, что у Гомера фактически невозможно найти различий в жизни и культуре ахейцев и троянцев. Они были несомненно, но успели сгладиться. Для этого необходимо было немалое время, и IX век до н. э., кажется, ужо мог породить великого певца. Вместе с тем в гомеровском эпосе есть упоминания о финикийском городе Сидон и сидонских тканях, а этот город был исторически достоверно разрушен ассирийским царем Ассаргадоном в 677 г. до н. э. Возможный интервал жизни Гомера суживается, таким образом, от IX до начала VII в. до н. э. И все же большинство историков античной литературы полагают наиболее вероятными еще более узкие временные рамки жизни Гомера — IX–VIII вв. до н. э. Дальнейшие уточнения вряд ли возможны.

В противовес всему сказанному в гомероведении существуют и иные взгляды. Так, одни из крупнейших советских гомероведов — профессор А. Ф. Лосев пишет: «Время жизни Гомера очень позднее. Общинно-родовой быт многих предшествующих столетии, овеянный в его эпопеях критическим и эстетическим духом зрелой Ионии, показывает скорее всего, что Гомер жил на рубеже VII и VI вв. до н. э. Но… абсолютно утверждать этого нельзя. Поэты, будучи пророками и предтечами, обгоняют свое время и на столетия. Следовательно, Гомер мог жить и в VIII и в IX вв. до н. э. Это в абсолютном смысле». Вместе с тем автор этих слов отмечает, что отнесение Гомера далеко назад вряд ли возможно, так как отражаемый им микенский период греческой предыстории (XV–XIII вв. до н. э.) дан в эпосе в переплетении с культурами Малой Азии, передвигавшимися в XIII и XII вв. и еще не отстоявшимися, как у Гомера, окончательно, их традиции и стандарты не могли так быстро сложиться. И все-таки…

Если допустить, что Гомер жил или дожил до начала VI в., что А. Ф. Лосев считает возможным, т. е. во время, когда уже распространилась письменность, возникает трудность соотнесения Гомера с Гезиодом, называвшимся древними вторым Гомером. Как могло случиться, что второй, живший в таком случае значительно раньше (по крайней мере на одно столетие), не только пользовался прижизненной славой, но и основные этапы жизни его, свидетеля VIII в. до н. э., были хорошо известны современникам, тогда как о позднем Гомере никто ничего не знает, кроме того, что слава его при жизни была очень велика.