Троянская война. Реконструкция великой эпохи

У Гомера совершенно непонятны избыточные подробности «Долонии» — случайного перехвата Одиссеем и Диомедом троянского лазутчика Долона, которого они допрашивают и убивают, а его оружие приносят в лагерь ахейцев — как будто они уничтожили очень важного врага. Никаких признаков важности в описании действий Долона, между тем, незаметно: напротив, он кажется черезчур осторожным и даже трусливым, и соглашается отправитья на разведку только после обещания значительной награды. Впрочем, на высокий статус Долона указывает атрибут его одежды — волчья шкура. В шкуры животных в «Илиаде» облекаются только высшие вожди.

Диктис конспективно передает те же сведения, которые отличаются лишь тем, что данный эпизод не связан с ночным рейдом Одиссея и Диомеда в лагерь фиакийцев и убийством царя Реса. А вот Дарет представляет Долона в другой роли: он сталкивается с ахейскими героями ночью, но те объявляют себя парламентерами, предлагающими от имени Агамемнона длительное перемирие. Долон, видимо, становится их проводником к Приаму, и может хотя бы отчасти быть прославлен тем, что послужил делу мира и большому перерыву в истомившей всех войне. Может быть, он просто передал Приаму предложение ахейцев. Сомнительно, чтобы своих злейших врагов троянцы допустили на совет троянских вождей. В этом случае роль Долона может быть значительной: его красноречие должно было повлиять на троянскую верхушку, для которой большое перемирие выглядело подозрительно. Дарет упоминает о скептическом отношении Гектора к предложению ахейцев.

При реконструкции мы должны стремиться к тому, чтобы не заместить один эпизод другим, а попытаться использовать их совестно. Поэтому Долона в «Илиаде» мы можем рассматривать как лицо известное, но его роль по какой-то причине не была отражена Гомером в полной мере. Эпизод с перемирием, приведенный Даретом, наполняет биографию Долона. Но не объясняет значимости для ахейцев убийства Долона.

По Гомеру Долон — сын богатого троянца Евмела, видом своим «непригож», но быстр ногами. И за разведку ахейского стана из конца в конец он просит коней Ахилла. Но для получения такой щедрой награды потребовалось бы сначала разбить ахейцев и умертвить самого Ахилла. Поэтому плата за осуществление крайне опасного предприятия и выяснение стратегической информации — будут ли ахейцы сражаться или отплывут — выглядит странно. Тем более, если Ахилл покинет троянский берег. Тогда Долону точно не видать его коней.

Намерения Долона рушатся в самом начале: он еще не успел подойти к стану ахейцев, как наталкивается на Диомеда и Одиссея, которые угрозами смерти выпытывают у него расположение войск в троянском стане, а затем убивают. Весьма самонадеянный план, который почему-то осторожный Долон решился осуществить в одиночку, а разумный Гектор предоставил ему возможность ввязаться в смертельно опасную авантюру, выглядит скорее выдумкой Гомера, чем описанием реальных событий.

Две случайные встречи в ночи — слишком много для одних и тех же персонажей. Либо мы должны оставить один прозаический эпизод, почерпнутый от Дарета, рассматривая «Долонию» Гомера как искажение и приукрашенную выдумку, либо нам надо согласиться с тем, что вторая встреча не была случайной. Если мы попытаемся реконструировать события более полно, то следует предположить, что встреча Долона с Одиссеем и Диомедом была назначена.

Заметим, что у Дарета Одиссей не является ключевой фигурой Троянской войны: он упомянут трижды вместе с Диомедом, а также в перечне кораблей и характеристиках ахейских героев. То есть, самостоятельной роли у него нет. Поэтому эпизод с Долоном в изложении Дарета выглядит для Одиссея весьма существенным: он реализует свои таланты переговорщика. Гомер, вознося Одиссея, не мог пренебречь этим эпизодом, видимо, в силу его общеизвестности и значимости: Одиссею удалось добиться длительного мира. А в другой раз — выведать всю диспозицию расположения троянского войска. И это позволило нанести удар в слабое звено — в построение плохо вооруженных, уставших от похода и лишившихся вождя фракийцев.

У Диктиса Долон попадает в засаду, когда в ахейском стане царит раздор: Ахилл пытается совершить переворот и взять власть, а Одиссей вовремя предупреждает вождей, чтобы они после битвы (в которой Ахилл и мирмидонцы не участвовали) не торопились разоружаться. Судя по описанию Гомера, Агамемнон, провожая Одиссея и Диомеда в разведку, тоже замышлял недоброе против «партии войны» — своих ближайший соподвижников, которые мешали ему вернуться с войском домой.

Мы можем предположить, что Одиссей с Диомедом и Долон — это канал взаимоотношений между враждующими армиями, по которому происходило общение по поводу сепаратного мира. Первый раз Долон встретился с ахейскими героями как с миротворцами, а второй раз ожидал переговоров о сепаратном мире с Агамемноном, но оказался в западне: Одиссей и Диомед были уже не посланниками мира, а представителями «партии войны».