Троянский мордобой

— Скажите, когда вы планируете выдать щиты коринфянам? — спросила фигура, продолжая скрести палочкой амфору, выводя на ней какие-то записи мелкими символами. — Они единственные, кто воюет против троянцев, в то время как остальные...

— Ты, бля, кто?! — учтиво спросил Агамемнон, выпучив глаза на неизвестного.

— Вы что, не узнаёте меня?! — возмутился незваный гость, продолжая торопливо что-то . — Я же известный военфилософ и летописец!

— Кто??? — переспросил ошарашенный царь. — Что за пиздец?

— Да вы знаете, кто я?! — продолжил ругаться никогда не воевавший знаток войн. — Я могу организовать вам срочный сбор на...

— А ну проебись отсюда! — заорал царь Микен, отобрав у летописца амфору и огрев того бывшей собственностью по голове.

— Ай! — взвизгнула известная персона. — Ты что творишь, козёл?! Знаешь, сколько народу на мои амфоры подписано?!

— И сколько этих долбоёбов выйдут против моей армии? — прорычал Агамемнон, недобро ухмыляясь. — Когда я тебе ввалю пиздюлей отсюда и до Геракловых столбов?

— Эээ... Подожди, подожди! — завопила знаменитость, не забывшая курс математики, преподававшийся в школе Платона. — Давай я с тобой со сборов поделюсь...

— Пиздуй нахуй отсюда! — заревел невыспавшимся медведем царь Микен.

Минуту спустя военфилософ покинул шатёр Агамемнона в полёте, порвав толстую стенку из дорогой парчи, и, скатившись по склону холма, приводнился в выгребной канаве.

— Знаешь, Мемя, - заметил Одиссей из-за кушетки. — Лето нынешнее и пХГавда писец.

— Хули ты не на передовой, паскуда хитрожопая? — прорычал Агамемнон.

— Таки уже ухожу, — заверил его царь Итаки, изображая торопливые сборы.

Отброшенные от греческого лагеря и настигаемые самим Ахиллом, вооружённым табуреткой и не стеснённым никакой бронёй, троянцы торжественно отступили к городу, почти никого не потеряв по дороге и совсем тихо вереща от ужаса. Со стен Трои за прибытием своей победоносной армии мрачно наблюдал сам царь Приам, по правую руку от которого стоял столь же мрачный Парис, а по левую — богиня в доспехах и съехавшем на лицо шлеме.

— И что теперь, Афродита? — спросил царь.

— Отъебитесь, — ответила богиня, пытаясь одновременно снять шлем и не испортить причёску.

— Ты сказала, что прокатит, — напомнил Парис.

— Я сказала отъебитесь, — огрызнулась Афродита. — Не прокатило, потому что ваша армия — долбоёбы,

— Мы почти победили, — напомнил Приам. — Если бы этот мудак Патрокл не полез бы под копьё Гектору...

— Меня не ебёт, — ответила Афродита, своими попытками лишь ухудшив ситуацию с шлемом. — Вам даже дрочку устроить нельзя поручить. Сначала хуй перепутаете, а потом оторвёте.

— И что теперь делать? — поинтересовался Парис.

— Вы постарайтесь не проебать, — ответила богиня, изящным жестом открывая портал. — А я на Олимп. Друзей позову.

— Они воевать хоть умеют? — съязвил царь. — Или доспехи тоже только модные носят?

— Ой, всё, — воскликнула Афродита и зашла в портал.

Раздался мелодичный звон, вызванный ударом шлема о край круга, и богиня отшатнулась в мир смертных обратно, держась за голову.

— На полшага левее, — посоветовал царевич.

— Отъебись, а то пидарасом сделаю, — посоветовала в ответ Афродита и ушла на Олимп собирать союзников.

Глава 12

К вечеру Гектор присоединился к отцу и братьям, наблюдающим со стены за греческим лагерем, в котором похороны павших перешли от традиционного этапа поминок к этапу пьяного лицебития. Семейство встретило героя тяжёлым молчанием, глядя в сторону криков и звуков ударов, доносившихся с берега.

— Батя, — начал Гектор. — Этот мудак Патрокл…

— Заткни свой героический хлебальник, — посоветовал Приам. — Ты понимаешь, что Ахилл теперь пизды нам всем даст? И тебе в первую очередь, кстати.

— Но я же не хотел, — принялся оправдываться герой. — Этот Патрокл…

— Возьми своё героическое мнение, — мягко приказал ему отец. — И засунь себе в героическую жопу.

— Есть «засунуть», — согласился Гектор, потупив взгляд.

— И иди копьё полируй, — посоветовал вслед царь.

— Оно же чистое, — удивился Гектор. — Я после каждого боя…

— Другое, — перебил его Приам.

— А его зачем? — удивился Гектор.

— Чтобы с чистым похоронили, — пояснил царь, снова повернувшись к лагерю греков.

Тем временем оба Аякса, назначенные дежурными за Ахиллом, вновь бросили жребий, кто заглядывает в шатёр царю мирмидонян первым. Жребий опять пал на Аякса Теламонида.

— Мелкий, — проворчал тот, глядя на вход в шатёр. — Мне кажется, что ты меня наёбываешь. Почему каждый раз я проигрываю?

— Где это я тебя наёбываю? — возмутился Младший Аякс. — Ты большой? Тебе большая палочка. А у нас уговор был, помнишь? Кто вытягивает большую, тот и идёт.

— Каналья, — проворчал Большой Аякс, откидывая полог. — И всё-таки мне кажется, что ты меня наёбываешь.

Ахилла цари-тёзки застали внутри. Царь мирмидонян как раз закончил точить дневное копьё и принялся полировать ночное.

— Тысяча чертей, Ахилл, — с уважением произнёс впечатлённый размерами арсенала Большой Аякс. — Ты куда так готовишься?

— На битву с Гектором, — отозвался герой, не отвлекаясь от важной процедуры. — Вооружение готовлю и новые доспехи жду.