Троянский мордобой

— Не мешай, я гребень настраиваю, — отмахнулся от неё Арес.

— Нахуя ты столько гребней на шлем понаставил, петушила многомерный?! — взвыла богиня красоты, озвучив невысказанный вопрос всей троянской армии, опасавшейся задавать его богу.

— Как нахуя? — снова возмутился Арес. — Вот этот защищает от мечей. Этот – от топоров...

— А защищающие от пиздюлей у тебя там есть? — уточнила Афродита, медленно зверея.

— О, это же гениально! — воскликнул Арес, обрадовавшись идее по доработке тактического шлема.

Счастье бога войны, впрочем, вышло краткосрочным и окончилось, когда он увидел, как красиво багровеет Афродита. Затем оно сменилось ужасом, когда в руке у богини красоты возник букет незабудок, на вид подозрительно тяжёлый для обычных цветов.

— Тикай с фронту, — мягко посоветовала Афродита, помахивая букетом как дубиной. — Тебе пиздец.

Троянцы воспользовались моментом, пока красота спасает мир, гоняясь с букетом за войной, и как можно быстрее стащили с себя кошмарно неудобные доспехи, вооружившись привычными копьями и щитами. Этим и воспользовалась стройная фигура в рваном и помятом кожаном плаще, вскочив на зубец стены и взмахнув пилообразным мечом над головой.

— Троянцы! — воскликнул Аполлон. — Троя стоит! И будет стоять вечно благодаря вашей преданности!

Троянцы недоумённо переглянулись.

— Эй, лироносец, ты набухался что ли? — поинтересовался кто-то из толпы.

— Заткнитесь нахуй! — заорал Аполлон, размахивая мечом и тыча в сторону греческого лагеря. К оружию и в атаку! Я дам пизды любому, кто поддастся ереси или струсит и побежит! За царя! За Тро...

— Заебал, блядь! — послышалось со стороны греческого лагеря ответное воззвание, произнесённое голосом Ахилла и сопровождающееся странным гулом.

Ахилл отказался участвовать в битвах до получения нового доспеха, и Гера здраво рассудила, что чудодейственный эликсир ему не показан. В итоге с самого утра герою пришлось терпеть звон доспехов, скрежет затачиваемого оружия и прочий шум, сопровождающий готовящуюся к сражению армию. Когда солдаты ушли на построение, слух героя продолжила пытать муха, громко топающая своими проклятыми лапками по столу. Мало того, что лапок у крылатой гадины было шесть, так их ей, кажется, кто-то подковал. Пока Ахилл соображал, какая зараза кроме Гефеста могла это сделать, в палатку с шумом ввалился один из мирмидонян-офицеров с амфорой в руках.

— Вашличество! — бодро и громко поприветствовал он своего повелителя в своей последней в жизни речи, но затем спасся, осознав ситуацию и перейдя на шёпот. — Получена амфора о доставке доспеха вам домой!

— Какой, сука, домой, — простонал царь, решив временно помиловать подданного. — Мы же здесь.

— Кажется, служба доставки Гефеста опять что-то напутала, — высказал предположение офицер. — Прикажете доставить сюда?

— Поймай оракула Гермеса и заплати ему золотом за экспресс-доставку, — проныл Ахилл. — И сделай что-нибудь с этой мухой!

Сделать что-то с мухой не вышло, поскольку зараза уже покинула царский шатёр и скрылась в неизвестном направлении. Офицер также спешно покинул своего повелителя, дабы не оказаться убитым вместо крылатой бестии. И, когда, казалось, ничто не помешает великому герою вздремнуть и забыть о страшном наказании всем любителям вина, со стороны Трои послышались истошные вопли Аполлона. Вопли, ставшие последним молоточком, ударившим в колокол в голове Ахилла. Царь мирмидонян вскочил, схватив вчерашнюю табуретку, и вылетел из шатра.

— Заебал, блядь! — заорал он, размахнувшись и метнув деревянный снаряд в сторону города.

Аполлон, к несчастью для себя, где-то потерял свою фуражку. Окажись он в ней в роковой момент, удар табуреткой был бы силён, унизителен, но не столь катастрофичен. История, конечно, не терпит сослагательных наклонений, и бог поэзии и вдохновляющих речей получил сокрушительный удар предметом мебели. Выронив меч и покачнувшись, Аполлон поднял палец, призывая собравшихся к тишине.

— Пиздец какое туше получилось, — произнёс бог и свалился с зубца в ров возле стены, распугав живущих там лягушек.

Когда взволнованное кваканье стихло, самые смелые из троянцев тихо подошли к краю. Аполлон лежал лицом вниз, отражая свет Гелиоса своим афедроном через дыру в порванном плаще.

— Это очень плохо, да? — тихо спросил Эней, один из тех троянцев, которые совсем не повлияли на дальнейшую историю мира.

— Это пиздец как плохо, — столь же тихо ответил ему Гектор. — Если он копыта откинул, то у нас на одного бога меньше. А если выжил, то нам жопа, потому что допустили его до грязевых ванн.

— Да вытащите уже его оттуда, философы, блядь! — внезапно услышали они крик Афродиты и кинулись исполнять поручение богини.