Троянский мордобой

Крики Ахилла и вопли эфиопов совершили невозможное: разбудили греческих царей. Постанывая и завывая, те стали выползать по одному из царского микенского шатра, сработав лучше любого другого сигнала боевой тревоги для всей армии. Собрав все силы, греки бросились на выручку окружённым мирмидонянам, которые явно собирались забрать себе всю славу сегодняшнего дня и увлечённо наступали сразу во всех направлениях. Троянцы, поняв, что дело пахнет какой-то горючей жидкостью, названия коей ещё не придумано, предпочли запереться в городе и оставить эфиопов биться со всей греческой армией. Те, впрочем, ничуть не приуныли от подобного развития событий, развернули фронт в сторону новой угрозы и атаковали наступающих со стороны лагеря греков. Всего нескольких жестов советника Мемнона хватил, чтобы эфиопы меньшими силами опрокинули спартанские и микенские части и их через силы Аяксов, смешав греческие ряды. Вырвавшиеся вперёд цари за исключением Одиссея, который в одной набедренной повязке бегал по краю лагеря, орал кричалки и размахивал флагами греческих полисов, поддерживая своих. Наличие болельщика, впрочем, делу не особо помогало: греки отошли, а мирмидоняне снова оказались в окружении, а Ахилл, старательно уклонявшийся от боя с Мемноном, наткнулся на него и впервые в жизни отступил на пару шагов.

— Пиздец, — сказали ставшие свидетелями исторического события подданные и отступили на пару десятков шагов, оставив царя в одиночестве.

Для Ахилла подобная ситуация, впрочем, оказалась даже лучше, поскольку никто не мешал размахиваться, и эфиопские солдаты стали разлетаться от героических кулаков, покалеченные, но живые. В какой-то момент цари также смогли вырваться вперёд, выступая маяками, которые стоят на скалах посреди моря и обозначают путь для собственных армий. И на острие атаки, конечно же, шёл Агамемнон, по праву главнокомандующего возглавивший сражение с самым хорошо обученным врагом за все десять лет войны. Именно микенскому царю и не посчастливилось натолкнуться на Мемнона, который в это время как раз уклонился от одного удара Ахилла и готовился к контратаке.

— Ага! — заорал ему в ухо Агамемнон. — Попался, эфиоп!

— Я – эллин! — рявкнул ему не менее громко Мемнон, увернувшись от ударов двоих царей разом.

— Эллины так не уворачиваются! — проревел микенец, снова замахиваясь мечом, а в следующую секунду с удивлением уставился на перерубленный у основания клинок. — Хули, блядь?

Мемнон же, обезоружив одного противника, принял на щит удар Ахилла и сделал выпад, целясь в микенского царя.

— Мемя, берегись! — заорал в этот момент Одиссей, догадавшийся, чем закончится столь продолжительное противостояние Агамемнона с царём эфиопов.

Царь Микен отреагировал на крик привычно: сделал шаг назад, уворачиваясь от меча противника и повернулся в сторону итакийца. И, к удивлению Одиссея, на крик повернулся и Мемнон, удивлённо уставившись на царя. Краткий миг удивления стал для царя Эфиопии роковым, потому что кулак Ахилла, миновав так и не поднятый щит, прилетел противнику в челюсть, мгновенно того выключив.

— Ой вэй, — вырвалось у двух людей на поле боя.

Сказавший первым Одиссей кинулся к остальным царям, едва ли не за уши вытаскивая их из свалки. Воскликнувший вторым советник эфиопского царя схватился за голову и жестами приказал солдатам хватать Мемнона и немедленно отступать. Армия подхватила своего лидера, не подающего признаков жизни, за руки и ноги, и утащила куда-то в сторону, немедленно выйдя из боя.

— Он дышит? — осторожно поинтересовался Одиссей.

— Да хуй знает, — просто ответил Ахилл.

— Ты не слишком его, а? — осведомился царь Итаки.

— В самый раз.

— А что он тогда не очухается никак? — скривился Одиссей, который тем временем подобрал свой ныне похожий на блин шлем.

— Эфиоп, — пожал плечами Ахилл, разыскивая своё копьё.

— Как бы хуйни какой не вышло, — тревожно заметил итакиец. — Помнишь, что оракул говорил? Зря ты ему такой пиздюль отвесил.

— Он сказал, что он эллин, — развёл руками Ахилл.

— НавХГал, — вздохнул Одиссей и потянулся было за щитом, но остановился, в ужасе глядя за спину Ахиллу.

— Что не так? — спросил мирмидонянин и обернулся, поняв, что вопрос лишний.

На царей, оставшихся в сопровождении лишь небольшого отряда оруженосцев, неслась вся троянская армия.

— Понятно, — кивнул Ахилл. — Где мои доспехи?

По счастью, предусмотрительный Одиссей загрузил прислугу доспехами Ахилла, и выстроившиеся в линию цари дали герою время на переодевание. Пару минут спустя Ахилл затянул ремень на шлеме, схватил свой меч и, растолкав обороняющихся, в одиночку переломил ситуацию, погнав троянскую армию обратно к городу. Самые быстроногие успели вбежать внутрь и запереть ворота. Самые ловкие влезли на вроде бы неприступные стены без всяких осадных и альпинистских приспособлений. Оставшиеся попрыгали в ров перед стенами, спешно обмазываясь его содержимым и надеясь, что такими герой побрезгует.

— А ну выходите, демоны! — вскричал Ахилл, выбежав на край рва и схватив копьё. — Всех пиздюлями увешаю как медалями!