Тройка мечей

– Это будет нелегко, но я думаю, на том пути нас никто не заметит. В тех местах два месяца назад произошла битва: люди маршала уничтожили гнездо бандитов и их соглядатаев.

– Что ж, неплохо.

Тирта не собиралась спрашивать, откуда ему известна тропа налетчиков. Сокольники не идут в разбойники, – во всяком случае, так говорят. Кроме того, у нее был свой способ распознавать опасность. Древняя раса – да, ее наследие все еще держится, даже в замызганных бродягах вроде самой Тирты. Девушка не претендовала даже на тень истинной Силы, но обладала неким чувством, помогавшим заодно и с животными в глуши, – она знала, где находится опасность, а где всего лишь трудности, к которым она давно привыкла. Этот человек не изменник, он клятвы не нарушит.

Так они поехали западнее, и эта дорога действительно оказалась трудной; им пришлось спешиться и уговаривать недовольно фыркающих лошадей осторожно идти по ненадежной тропе, петлявшей среди заносов и следов старых обвалов, и регулярно останавливаться, давая передышку животным, да и самим себе.

К ночи они выбрались на уступ, наполовину прячущийся под карнизом. Тут явно когда-то была стоянка: у дальней стены неглубокой пещеры обнаружилась почерневшая от огня яма, а в ней – остатки обугленных дров.

Судя по всему, тут уже довольно давно никто не ночевал. Тирта разглядела на разнесенном ветром пепле отчетливые отпечатки лап. С тех пор как здесь последний раз горел костер, по пещерке успел погулять горный горекс – а это были робкие зверьки. В дальней части пещеры вполне хватало места для пони. Расседлав лошадей, путники вытерли их грубыми тряпками, прихваченными специально для этой цели. Травы тут не было, но обе лошади везли сумки с припасами, за которые Тирта старательно торговалась, – зерно из Эсланда, купленное на ромсгартском рынке.

Девушка честно поделила порцию между двумя лошадьми, хоть и приходилось быть экономной, поскольку за день пути им почти не встречалось мест для выпаса – ни долин, ни склонов, где могли бы расти съедобные растения. И воды они не нашли, так что ее тоже придется экономить.

Позаботившись о своих животных, они присели у костровой ямы. Тирта вполне готова была положиться на опыт человека, явно знающего эти места, и теперь она ждала от своего молчаливого спутника указаний. Разумно ли рискнуть и разжечь небольшой костерок? Сокольник говорил, что эту часть страны очистило войско Эсткарпа. Однако же за прошедшие два месяца на опустевшую территорию могла заявиться другая банда и захватить ее.

Ветер, терзавший их весь день и продувавший до костей, стих, тучи поредели и стали красно-золотыми – где-то за ними пряталось солнце. Здешний воздух был чистым и свежим. Странно, но Тирта приободрилась – как будто после первого успешного дня пути почувствовала, что фортуна улыбается ей. Но все же она знала, что эта самая фортуна ненадежна и что она редко бывает к ней благосклонна.

Спутник Тирты аккуратно сложил дрова в яме, время от времени ловко ломая лапой ветку подлиннее, чтобы та уместилась. Когда сгустились сумерки, у них уже был костер, отрада для глаз и дополнительное тепло.

Они обстругали веточки и насадили на них кусочки сушеного мяса, прихваченного Тиртой, обжарили вместе с кусочками дорожного хлеба и съели горячими прямо с импровизированных вертелов.

Покончив с едой, ее новый защитник в первый раз снял шлем, и Тирта наконец-то увидела лицо человека, которому доверилась. Он не был ни молодым, ни старым – она вообще не могла сказать, сколько ему лет. В подбородке и тонких губах чудилось что-то юношеское, но меж бровей залегли морщины, а глаза были полны усталости.

Волосы сокольника, такие же темные, как и у нее самой, были коротко подстрижены и походили на шерстяную шапочку, наподобие тех, какие носили хозяйки поместий в приграничье. В остальном же, подумала Тирта, он ничем не отличался от человека Древней расы – только вот глаза были не темно-серыми, цвета непогоды, как у ее соплеменников, а с золотыми искорками, словно у хищной птицы.

Тирта поглядывала на него искоса, чтоб не любопытствовать слишком откровенно. Сокольник, кажется, не замечал ее внимания; он провел рукой по лбу, словно стирая боль от тяжелого шлема. Взгляд ястребиных глаз был устремлен на костер. Возможно, он читал какое-то послание в языках пламени, на манер Мудрых женщин, обученных прозревать будущее или то, что творилось вдалеке.

– Ты уже проезжал по этой тропе. – Слова Тирты прозвучали скорее как утверждение, чем как вопрос.

– Один раз, – рассеянно отозвался сокольник. Он протянул здоровую руку к костру, и его внимание было полностью приковано к огню. – Я разведывал путь два года назад, когда появились мысли о возвращении. – Он замолчал, так и не взглянув на девушку. – Там ничего не осталось.

Последние беспощадные слова прозвучали хрипло, и их взгляды впервые встретились. Кто знает, может быть, искры в глазах сокольника были огнем давно сдерживаемого гнева?