Тройка мечей

Перед ней стояла живая легенда. Неужели эти люди, рожденные лишь для сражений, настолько умалились в бушевавшем хаосе? Их Гнездо находилось в горах, но Тирта слыхала, что Стражи Границ, разосланные с предостережением перед Преображением, предупредили сокольников, а значит, они должны были выжить. Да, за прошедшие годы она слыхала, что некоторые из них пошли матросами на сулькарские корабли – как и века назад, когда впервые прибыли в Эсткарп.

Они не пользовались расположением колдуний Эсткарпа, даже когда предложили свои обученные отряды в поддержку измотанной эсткарпской армии. Слишком уж чуждым был их образ жизни. Этим всемогущим женщинам он казался извращенным и омерзительным – ведь сокольники были чисто мужским кланом, и к женщинам они относились с презрением и отвращением. Да, у них были свои женщины для продления рода. Но их держали в уединенном селении, и мужчины, выбранные в производители, приходили туда в предписанное время. Да и к собственному потомству они были безжалостны: всякого ребенка, родившегося хоть с малейшим изъяном, убивали. В общем, они были полной противоположностью матриархальному Эсткарпу. Потому сокольники поселились в горах, построили там могучую крепость, Гнездо Сокольников, и пограничные сторожевые башни, и стали нести службу, защищая сперва купцов в пути, а позднее, когда настали скверные времена, Эсткарп от Карстена.

Стражи Границ приняли их, хоть и не считали братьями по мечу, и относились к сокольникам с уважением. Они хорошо сработались. Сокольникам отправляли припасы, и для Гнезда, и для поселения женщин, сперва втайне, потому что колдуньи это запрещали, потом все более и более открыто. Под конец между мужчинами-воинами Эсткарпа и этими чужаками, которые пришли из-за моря, спасаясь от какого-то бедствия, почти не осталось недопонимания.

Они не только сами мастерски владели оружием – их драгоценные соколы, снабженные некими устройствами, чей секрет был тайной для всех, создавали настоящую воздушную шпионскую сеть, и время от времени она играла решающую роль в исходе многих стычек и сражений в горах.

Тирта машинально огляделась в поисках птицы – черной, с белым клинышком на груди, со свисающими красными опутенками – и не нашла ее. Не было даже руки, где полагалось бы восседать птице. Вместо нее из рукава кольчуги торчала штуковина из более яркого металла. Этот человек не забывал чистить кольчугу и шлем – и, конечно же, точить меч. А кисть ему заменяло нечто вроде крюка – или, точнее, эта штука разделялась на пять узких зубцов, напоминающих растопыренные птичьи когти. Тирте подумалось, что это тоже внушительное оружие, и она не сомневалась, что этот человек умеет им пользоваться.

Однако же он – сокольник, а она никак не может скрыть свой пол. Она нашла инструмент, который искала, но согласится ли он служить ей? Наверное, это зависит от того, насколько отчаянное его положение. Вот если бы его лицо было лучше видно! Но шлем-полумаска превращал незнакомца в загадку. Ну что ж… Тирта расправила плечи, повернулась к сокольнику и сделала два шага, чтобы укрыться от ярости быстро усиливающейся бури. Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать ветер.

– Ты – пустой щит?

Сюда приходили искать работу, однако же она никогда прежде не слышала, чтобы сокольник подался в наемники. Они всегда были очень привержены своему клану и хоть и нанимались на службу, но только отрядами, и сделку заключал командир. И они никогда не смешивались с теми, кому служили.

На миг она уже решила было, что врожденное презрение к женщинам не даст ему ответить, и у нее не получится даже предложить ему работу. Но после затянувшегося молчания он все же бесстрастно ответил:

– Да, я – пустой щит. – Мужчина не повышал голоса, но его было хорошо слышно.

– Мне нужен проводник. Проводник через горы. И боец, – сразу перешла к сути Тирта.

Она переступила с ноги на ногу. Ей не нравилось, что он может рассматривать ее через проемы в шлеме, а ее такой возможности лишает. Когда она шевельнулась, плащ немного разошелся, и стала видна ее кожаная дорожная одежда, пошитая, как у Стражей Границ, – только кольчуги не хватало.

– Я ищу работу.

Снова тот же бесстрастный голос. Она словно разговаривала с металлической куклой, не имеющей ни чувств, ни цели. Быть может, то, что привело его сюда, оставило лишь оболочку того воина, каким он некогда был? Тогда ей нельзя тратить на него свои скудные деньги. Но все-таки он заботился об оружии и доспехах, как мог. Тирта снова взглянула на его металлическую лапу. Она с каждым взглядом казалась девушке все опаснее.

Тирта посмотрела на бурю, потом снова перевела взгляд на наемника, застывшего у колонны, словно статуя.

– Здесь не лучшее место для разговора. Я живу в гостинице. В общем зале, конечно, не поговоришь толком, но на конюшне…