Тройка мечей

Девушка никогда не следовала за ним. Нет, значение здесь имела только шкатулка. Вот и теперь, когда призрачная женщина подняла ее и прижала к своей призрачной груди, там, где у человека бьется сердце, внимание Тирты было приковано к ней. А потом леди тоже развернулась и пошла.

Тирте казалось, будто она тоже превратилась в призрак без тела и очертаний. Она следовала за той женщиной, словно плыла тенью по этому полуреальному миру. Они прошли в коридор за высоким столом. Леди-призрак двигалась быстро, словно бежала; само время ныне было ее врагом.

Так они подошли к стене, обшитой панелями, и тень как-то странно распласталась на ней – словно отворила тайный замок. Появилось узкое отверстие, и она протиснулась куда-то в темноту, а сила сокрытой вещи повлекла Тирту за собой.

Там Тирта, хоть у нее во сне и не было тела, почувствовала прикосновение Силы – Силы, которая накапливалась и сохранялась, притягивалась и подпитывалась Талантом, много лет, если не веков, использовавшимся для охраны этой шкатулки.

В маленькой комнате без окон стоял каменный стол; стены были занавешены туманными драпировками. Ауры этой потаенной комнаты было достаточно, чтобы любой явившийся сразу же понял: сюда может войти лишь тот, кто одарен и обучен. И все же, даже если это так, во сне Тирта беспрепятственно вошла сюда, с пустыми руками и не владея Силой.

Призрачная леди, по-прежнему прижимающая шкатулку к груди, высвободила туманную руку, высоко подняла ее и ударила ребром ладони по центру каменного стола.

Массивная каменная плита словно задрожала в том месте, куда пришелся удар. По виду леди теперь казалось, что она должна как можно быстрее избавиться от любого прикосновения; она вскинула руку – или ту прядь тумана, которая играла эту роль. Хотя Тирта никогда и нигде не видела подобного ритуала, она прекрасно знала, что это древнее мастерство, позволяющее разуму контролировать материю и заставлять ее повиноваться.

Поставленная на стол шкатулка задрожала, как перед этим камень, – пустила в него корни. Так казалось девушке, затянутой в видение. А призрачная женщина продолжала прясть свое колдовство – она словно запирала на замки и засовы незримые двери, чтобы никто не сумел вломиться сюда.

И…

Тирта пошевелилась. Безмолвие ее видения – ее сна – оказалось нарушено. Кто-то прикоснулся к ней, и она снова очутилась в своем теле, и к ней вернулись ощущения. Кто-то что-то прошептал ей прямо в ухо – капюшон плаща то ли свалился, то ли его сняли. Ее щеки едва ощутимо коснулось чужое дыхание. Девушка открыла глаза – вокруг было темно, – но не шелохнулась; ее придавила к земле чужая рука. Шепот раздался снова:

– Тише!

Тирту так внезапно вырвали из того, иного места, что она не до конца сейчас осознавала, что вернулась на их стоянку на уступе скалы. Костра больше было не видать. Она достаточно очнулась, чтобы понимать, кто присел рядом с ней и придерживает ее – и, может, даже готов зажать ей рот ладонью, чтобы она не вскрикнула от внезапного пробуждения.

Но Тирта была слишком опытной скиталицей, чтобы шуметь в такой момент. Она осталась лежать, силясь уловить хоть какой-то звук. Сокольник, должно быть, понял, что она проснулась – его рука тут же исчезла. А Тирта подумала, что сокольнику непросто было прикоснуться к женщине, пусть даже по такой причине. Но он не отошел.

Один из пони переступил с ноги на ногу и фыркнул. Сокольник исчез в мгновение ока. Тирта поняла, что он, должно быть, отправился присмотреть, чтобы лошади не выдали их шумом. Она продолжала прислушиваться.

Наконец издалека долетел какой-то звук, но определить расстояние она не смогла. Это был шорох – словно кто-то осторожно шел по ненадежному гравию или рыхлой земле. Тирта вспомнила, что неподалеку находилась осыпь, след оползня – они все еще были обыденностью в этом взбаламученном горном краю.

Тирта села и сбросила плащ. Ее истертый меч был при ней, и лук лежал рядом, но ночь – неважное время для лучника. Девушка медленно, осторожно протянула руку и нащупала груду камней, лежавших рядом с костровой ямой. Они все еще хранили тепло угасшего огня. Пальцы девушки сомкнулись на верхнем камне, и он удобно лег ей в ладонь. Камень был тяжелым, но она привыкла к этому примитивному оружию и неплохо управлялась с ним.

Сокольник носил на поясе дротикомет. Но от этого оружия толка сейчас было немногим больше, чем от ее лука, – если только ее спутник не был одним из тех легендарных воинов, что умели стрелять без промаха на звук. У него тоже был меч, и Тирта не сомневалась, что тот сейчас у него в руках. А еще у него была железная лапа – и Тирта невольно вздрогнула, хоть и понимала, что малейшее отвращение с ее стороны будет глупостью, – отличное оружие ближнего боя, лучше просто не придумаешь.

Шорох прекратился. Но Тирта была уверена, что тот, кто принюхивался, никуда не делся. Нет, у него имелся другой способ отыскать добычу.