Тройной контакт

— Сожалею, — сказала Третья Леди Кирицугу. — Но наши с ними переговоры провалились, как мы и предсказывали. Мы ничего им не должны и ничего не обещали. Теперь будет гораздо легче проникнуть в их туннельную сеть, когда мы вернёмся. Любая задержка причинит страдания их детям. Понимаете, милорд?

— Да, — сказал Эйкон подрагивающим голосом. — Понимаю, миледи кирицугу. — Ему хотелось протестовать, кричать, но война только начиналась, и это, возможно, могло спасти...

— Вы предупредите их? — спросила Третья Леди.

— Нет, — ответил Эйкон. Это было правдой.

— Трансформация Детоедов будет проведена раньше вашей. Мы оцениваем длительность этой операции в несколько недель вашего времени. Надеюсь, вы не против того, чтобы подождать. Это всё, — сказала Третья Леди.

И голограмма погасла.

— Корабль Сверхсчастливых уходит, — доложила Леди Сенсор. Она тихо плакала, но продолжала исполнять обязанности. — Они нацелены на вход в свой туннель.

— Хорошо, — сказал Эйкон. — Поехали домой. Мы должны отчитаться о переговорах...

Раздался невнятный рёв, будто чья-то глотка пыталась взломать стены конференц-рубки, и Лорд Пилот вырвался из кресла, выломал все наложенные им на себя крепления, и бросился вперёд.

Но Исповедник, который незамеченным стоял за спиной Эйкона, высунул из рукава маленький парализатор. Он один на корабле имел право применить это оружие в случае чьего-либо явного умопомешательства. Молниеносным движением Исповедник вскинул руку...

1. ... и вырубил Лорда Пилота (гл. 6, "Последние слёзы")

2. ... и вырубил Лорда Эйкона (гл. 7, "Жертвенный огонь")

6/8. Нормальный финал: Последние слёзы

День настал.

Улицы древней Земли были забиты толпами людей, которые глядели в небо. Другие сгрудились перед окнами. Все они ожидали конца своих печалей.

Эйкон смотрел на толпу с высоты балкона в номере хорошо охраняемого отеля. Многие хотели с ним расправиться — и их можно было понять. Большинство лиц было искажено страхом, меньшинство — гневом; лишь очень немногие улыбались, и Эйкон предполагал, что они просто перестали держать себя в руках. Он не знал, на что сейчас похоже его собственное лицо.

На улицах было меньше народу, чем всего несколько недель назад. Об этом никто не сказал Сверхсчастливым. Те отправили посольский корабль "на случай, если понадобится неотложная помощь", и он прибыл почти сразу по пятам "Невозможного". Кораблю не дали ключей доступа к земной Сети и не позволили приземлиться. Это вызвало у Сверхсчастливых очень сильные подозрения, и посол изверг из себя стаю мальков для обследования всей сети человеческих туннелей...

Но если бы Сверхсчастливые узнали, они попытались бы остановить людей. Тем или иным способом.

В этом никто не хотел уступать, и неважно за какую цену. Люди должны были иметь выбор.

Четверть экипажа "Невозможного Возможного Мира" покончила с собой сразу, как только узнала о пакте и о его цене. Некоторые другие, как думал Эйкон, ждали только возвращения к своим семьям. Процент земного населения был... вероятно, выше. Правительство или то, что от него осталось, не опубликовало статистику. Можно было лишь видеть, как выносят тела из квартир — выносят в простых немаркированных ящиках, на случай если Сверхсчастливые ведут оптическую слежку.

Эйкон сглотнул. Страх уже высушил его собственную глотку — страх быть изменённым, стать не вполне собой... Он сознавал, что люди готовы на всё, чтобы избавить себя от этого страха — но в то же время не понимал самоубийц. Умереть — разве это меньшее превращение? Умереть не значит оставить мир и куда-то сбежать; умереть — значит одновременно превратить в ничто каждую частицу себя.

Многие родители сделали этот выбор за своих детей. Власти пытались им помешать. Если бы Сверхсчастливые узнали, им бы не понравилось. А кроме того, это было неправильно, ведь сами-то дети не могли настолько бояться мира без боли. Родители, убивая детей, вовсе не уходили куда-то вместе с ними. Правительство сделало всё возможное — издавало приказы, грозило конфискациями — но существует немного способов воздействовать на человека, решившего умереть.

Итак, скорее в виде правила, чем исключения, из квартир выносили тела матерей вместе с дочерьми, отцов с сыновьями.

Эйкон знал, что выжившие гораздо сильнее сожалеют об этом, ведь остались жить те, что были ближе к идеологии Сверхсчастливых...

Точно так же они сожалели бы о том, что не будут поедать крошечные тела младенцев.

Шум от многотысячного вдоха прошёл по толпе. Эйкон поднял глаза и увидел в небе рой кораблей, которые разлетались со стороны Солнца и туннеля в систему Гюйгенс. Даже на этом расстоянии они слабо поблёскивали. Эйкон догадался — и убедился, что прав, когда один корабль подлетел ближе — что это больше не пульсирующие уродцы, а плавно скользящие переливчатые кристаллы, намеренно созданные красивыми для глаз Детоедов и людей. Сверхсчастливые быстро выполнили свою часть сделки. Их новая эстетика уже соответствовала вкусам всех трёх миров.