Троллья поганка

— Если бы я не сбежала, то уже была бы женой, но теперь… — Ледяные грани! Как же это трудно, оказывается, всего лишь сказать, что я собираюсь пойти против воли отца. Против его посмертной воли! — Короче, я пока не готова. Вот. Я встретила другого мужчину… — Уф! Да, чудовище расслабилось, но зато напрягся Тха-арис. — И… Я… Мне… — Р-р-р-р-р! Даже руки вспотели от напряжения, и говорю едва слышно, трусиха. Какая из меня королева Теспарии?! — Мне надо разобраться в своих чувствах, вот! Я хочу выйти замуж по любви, а не из уважения. Это детей можно…

Теперь я слишком разговорилась, и остановиться вовремя не удалось. По-моему, Тха-арис прекрасно понял недосказанную мною фразу.

— Детей?.. — Глаза моего жениха гневно сверкнули.

Мы уставились друг на друга, гипнотизируя и словно пытаясь передать ментально не только эмоции, но и мысли. И их было очень много.

Да, я была рождена в любви и в законном браке, а Тха-арис — вне брака и в страсти, которая очень быстро отгорела. Драконице сложно любить человека, пусть даже с толикой драконьей крови. Они так быстро старятся… Как и… орки… Ледяные грани! Не хочу думать об этом, не хочу… Родители должны быть рядом как можно дольше, а Тха-арис своего отца практически не знал. Вся его сыновья преданность досталась моему. И…

Вот только в человеческом облике ментальное общение невозможно. Поэтому пришлось все же использовать слова.

— Ты ведь меня не любишь, а значит, наши дети в любом случае родятся лишь в уважении…

— С чего ты решила, что я тебя не люблю?! Я был с тобой рядом с самого твоего рождения. Я наблюдал, как ты росла, как взрослела, как…

— Ты ни разу не сказал мне об этом! Ни разу!

Глупейшая ситуация…

Синдр:

Нет, я не тупой, просто не хотел задумываться, что у этого нового белобрысого могут быть какие-то права на поганку. На мою поганку. И вот она сказала об этом четко и ясно. А потом… Потом добавила:

— Я встретила другого мужчину. А ты меня все равно не любишь, значит, наши дети родятся лишь в уважении…

И мне сразу стало легче дышать. Но не надолго. Потому что этот спасенный на мою голову взял и выпалил:

— С чего ты решила, что я тебя не люблю?!

А поганка покраснела, глаза в сторону отвела и пролепетала:

— Ты ни разу не сказал мне об этом! Ни разу!

И тут я вспомнил, что тоже ни разу не сказал, что люблю. Кикиморы меня свари, а как иначе это чувство называется? Ну не просто же так я ради нее даже в горы приперся, хотя мог посадить на дракона и помахать рукой вслед. Нет же, хочу убедиться, что она самозванца прогонит, спокойно тут устроится, даже этого вон… заботиться хочу о ней выучить. Выходит, или меня еще в Фрайдере так по голове приложило, что до сих пор нормально соображать не могу, или оно самое… как у папаши моего к мамке. Любовь. Надо ж было так вляпаться-то!

Глава 12

Ка-арис:

— Значит, так! Все признания отложим до лучших времен. — Я внимательно посмотрела на Тха-ариса, возмущенного и виноватого одновременно, потом перевела взгляд на застывшего, словно он увидел что-то страшное, Синдра. Я даже обернулась и огляделась, чтобы убедиться, что вокруг все спокойно. Потому что выглядело мое чудовище очень странно. Но когда я уставилась на него, выразительно сверля взглядом, он проморгался и согласно кивнул:

— Давай отложим. Вечером устрою тебе лучшие времена: костер разведу, ужин приготовлю, спальный мешок достану, тогда и будем признаваться.

Судя по взгляду чудовища, настроен он был решительно, но хоть до вечера время у меня есть.

— Давайте, рассказывайте про конец света и его связь со мной и гномами.

Я кивнула Тариену, давая понять, что первым хочу выслушать его. Ведь именно он поднял эту тему.

— Наша провидица говорила, что, когда в небо поднимется бескрылый дракон, мир разлетится на куски.

— «Когда в небо взмоет бескрылый дракон, мир затрещит по швам», — в памяти дословно всплыло сказанное Гармирой.

— Да, гномы тоже упоминали об этом, — негромко произнес Тха-арис, стараясь при этом не смотреть в мою сторону. Будто бы я по своей воле стала таким драконом! — А один из них очень подробно расспрашивал, что должно произойти, чтобы дракон стал бескрылым. И когда я заинтересовался, зачем им это, рассказал о предзнаменовании.

— Наш шаман про конец света ничего не говорил, а гномам я не верю. — Синдр обошел меня и обнял со спины, прижимая к себе. И легкая паника, уже начавшая зарождаться внутри, отступила, словно испугавшись его огромных сильных рук.

Ледяные грани! Действительно, что за бред?! Конец света оттого, что я на драконе полетала?!

— Для того, чтобы захватить твой дом, нас мало, но в кладовой мне понравилось. — Чудовище, совершенно не стесняясь удивленно-возмущенного взгляда Тха-ариса, поцеловало меня в плечо. А я не стала его осаживать…

Да, Синдр наглый и озабоченный, но он переживает обо мне и не скрывает этого. За две седьмицы нашего путешествия мы с ним от взаимного недопонимания и неприятия внезапно достигли странной и необъяснимой близости. Мне с ним хорошо, спокойно, уютно, надежно. От него я бы никогда не сбежала…