Тролльхол

Отсюда видно гораздо больше, чем из окна или с крыльца. Рин замечает людей, сбившихся в кучку у подножия скалы. Расстояние слишком велико и лиц не разглядеть, но ей кажется, что она узнаёт среди них Хенрика и Хуго, а рядом с ними ребят из компании Элиаса, стоящих на коленях со связанными за спиной руками. Все они таращатся на беснующихся титанов, никто не пытается убежать или спрятаться. Вначале Рин удивляется этому, но потом понимает, что все пути к отступлению проходят в опасной близости от места битвы, а прятаться там негде, — в этой части берега скалы выглажены сильными штормами, и внизу нет никаких выступов, чтобы подняться наверх, где полно укромных мест.

Но мистическим титанам нет дела до людей, они не смотрят вокруг, целиком поглощенные битвой. Их четверо, причем по непонятной причине трое нападают на одного и уже загнали его по колено в море. Вода вокруг них замерзла и превратилась в кашу из ледяной крошки, поэтому они двигаются уже не так резво, увязая в ней, как в песке. Черные тучи ползут над их головами и сыплют крупными хлопьями снега. Морская гладь позади дерущихся сливается с небом в сплошной непроницаемый мрак. Трое великанов хлещут четвертого длинными клиновидными когтями, прозрачными, как лед, но при этом куда более прочными, с легкостью вспарывающими похожую на брезент кожу противника. Тот вяло отмахивается кулаками, будто сил у него почти не осталось. Огромные раны зияют на его теле, из них течет густая голубоватая жидкость, а в глубине ран, похожих на срез в горной породе, виднеются блестящие и прозрачные, как хрусталь, кости.

Очередной удар сбивает с ног великана-одиночку, он опрокидывается навзничь и погружается в ледяное месиво с головой. Трое других гигантов разом оборачиваются к берегу, пригибают плосколобые головы, вытягивают складчатые шеи, всматриваются и подергивают горбатыми носами, принюхиваясь, точно звери. Их глаза излучают холодный синеватый свет и полыхают неистовой яростью. Один из них вскидывает руку и, выставив палец с острым когтем, указывает куда-то, по всей видимости — на новую жертву. Двое других согласно кивают, и троица исполинов бросается к скалам, туда, где в ужасе жмутся друг к другу жители острова. Монстрам достаточно всего пары-другой великаньих шагов, чтобы достичь цели, но они вдруг останавливаются на полпути, на их грубых лицах появляется странное выражение — смесь недоумения, страха и еще чего-то, чему Рин не может подобрать определения. Безграничная любовь, обожание, подобострастие, преданность? Или даже все вместе? Обычно так смотрят собаки на своего хозяина, который застиг их за поеданием куска, украденного ими с его стола.

Наперерез остолбеневшим великанам на берег выезжает человек на велосипеде, худой нескладный парень в черном спортивном костюме. Из-под низко спущенного на лицо капюшона виден лишь кончик носа и голый подбородок, но Рин не сомневается, что это Ян. Однако она совершенно не понимает, почему разъяренные гиганты присмирели перед ним и стоят, потупив взгляды. Зрелище настолько потрясающее, что она выпускает из рук сосновый ствол и подбирается к краю обрыва, нависающего над местом действия. Когда она вновь видит Яна, то с трудом его узнаёт: парень окреп за эти несколько секунд, на которые она отвлеклась, вытянулся в росте и раздался в плечах. Мало того, он продолжает меняться! Меняется и одежда на нем, ткань твердеет и обретает металлический блеск, спортивный костюм превращается в воинские доспехи, а велосипед распадается на части и трансформируется в оружие: два колеса соединяются друг с другом и становятся монолитным щитом, из рамы вырастает острый увесистый меч, а руль принимает форму рогатого шлема. Вооружившись и водрузив шлем на голову, Ян продолжает стремительно увеличиваться и вскоре уже свысока смотрит на гигантов, стоящих перед ним. Он сделался таким же, как они, в нем не осталось ничего от прежнего Яна. Его глаза — черные пропасти, кожа — каменная твердь, выправка, как у закаленного боями воина, а голос, как громовой раскат:

— Как посмели пойти на своего? — произносит он на странном грохочущем языке, но смысл сказанного каким-то образом открывается сознанию Рин.

Великаны молча вздыхают, жмут плечами и склоняют головы на грудь. Из моря поднимается их поверженный сородич, выходит на берег и встает с ними рядом.

— Они нарушили заклятье, — говорит он. — Хотели убить того, кто рожден на этой земле. Я защищал его.

— Мы хотели убить чужаков и предателя! — возразил ему один из противников. — Спроси у них! — При этом он ткнул ледяным когтем в сторону людей. — Они сражались, и мы пришли на помощь! Мы не нарушили заклятье, а исполнили его!

— Кто здесь предатель? — Ян-великан медленно оборачивается к людям, но те словно онемели, никто не осмеливается ответить ему. На какое-то время гнетущая тишина повисает над берегом, но внезапно ее прорезает женский визг: