Трон из костей дракона. Том 1

У него остался лишь страх, но и этого было достаточно – он боялся, значит, он жив! Да, его окутывала темнота, но еще был Саймон! И они не являлись единым целым. Пока нет…

А потом, так медленно, что он довольно долго не замечал разницы, свет вернулся, слабый и тусклый, и сначала перед бесполезными глазами Саймона висели лишь цветные точки. Затем – странное дело – он заметил перед собой что-то темное, более глубокую тень. Сгусток извивавшихся червей? Нет. Пальцы… рука… его рука! Он видел ее очертания, омытые слабым сиянием, а на смыкавшихся стенах туннеля разглядел толстый слой переплетенного мха, испускавшего собственный свет – бледное, бело-зеленое мерцание, которого хватало лишь на то, чтобы показать ему еще более непроглядный мрак туннеля и тень его собственных рук.

Но это был свет! Свет! Саймон бесшумно рассмеялся, и его смутные тени пересеклись на полу перед ним.

Туннель вывел его в очередную открытую галерею. Когда Саймон поднял глаза, его поразили созвездия сияющего мха, выросшего на далеком потолке, вдруг он почувствовал, как ледяная капля покатилась ему за шиворот, и увидел, что сверху медленно стекает вода, которая падает на камень у него под ногами со звуком, подобным удару крошечного молотка по стеклу. В сводчатой пещере было множество колонн, толстых по краям и узких в середине, какие-то толщиной с волос или струйку меда. Когда Саймон прошел вперед, он понял отдаленной частью своего затуманенного сознания, что это результат совместной деятельности воды и камня, а не человеческих рук.

Однако в тусклом свете он видел линии, происхождение которых не показалось ему естественным: складки мха под прямыми углами на стенах, разрушенные колонны среди сталагмитов, расставленные в определенном порядке, не похожем на случайный. Он понял, что оказался в помещении, где прежде звучал не только бесконечный стук падавших в каменные бассейны капель. Когда-то здесь гуляло эхо шагов. Но «когда-то» имело смысл лишь в том случае, если Время все еще оставалось реальностью. Он так долго блуждал в темных тоннелях и пещерах, что мог попасть в туманное будущее, или скрытое тенями прошлое, или в не помеченные на картах царства безумия – откуда ему знать?…

Опустив ногу после очередного шага, Саймон внезапно ощутил под ней ошеломляющую пустоту. Она упал в нечто холодное, черное и мокрое. Свет пролился на его руки у дальнего края ямы, но вода доходила ему лишь до колен. Ему показалось, что какое-то существо с когтями вцепилось ему в ногу, когда он выбрался из воды, дрожа в большей степени от испуга, чем от холода.

«Я не хочу умирать. Я хочу снова увидеть солнце».

Бедный Саймон, ответили его голоса. Безумец в темноте.

Дрожащий и мокрый, он, прихрамывая, преодолел зеленую мерцавшую пещеру, внимательно всматриваясь в черные пустоты – ведь в следующий раз они могли оказаться не такими мелкими. Слабые вспышки, розовые и белые, метались взад и вперед в ямах, через которые он перешагивал или обходил. Рыба? Блестящая рыба в глубинах земли?

Теперь, когда перед ним открывались одна большая пещера за другой, под слоем мха и сталактитов он стал замечать следы деятельности людей. В тусклом свете видел диковинные силуэты, рассыпавшиеся на части пролеты, когда-то бывшие балконами, сводчатые углубления в стенах, заросшие бледным мхом, быть может, прежде там находились окна или ворота. Когда Саймон, прищурившись, разглядывал в почти полной темноте детали, он почувствовал, как его взгляд каким-то непостижимым образом соскальзывает в сторону – предметы, скрытые тенями, казалось, хихикали одновременно со своими соседями.

Краем глаза он увидел, что одна из разбитых колонн, стоявших вдоль галереи, внезапно выпрямилась, превратившись в сияющий белый столб, украшенный гирляндами цветов. Но когда он повернулся, чтобы посмотреть, он обнаружил лишь груду битого камня, наполовину заросшего мхом и засыпанного землей. Глубокий сумрак пещер безумно искажался в его боковом зрении, в голове снова начала пульсировать боль. Непрекращавшийся шум воды он теперь воспринимал как удары молота по своему спутанному сознанию. Вновь вернулись голоса, наслаждавшиеся дикой музыкой.

Безумен! Мальчик безумен!

Пожалейте его, он потерялся, потерялся, потерялся!..

Мы все вернем, мальчик-мужчина! Мы все вернем!

Безумный Олух!

Когда Саймон проходил мимо еще одного туннеля, уходившего вниз, он начал слышать у себя в голове другие голоса, новые – более реальные и одновременно невероятные, отличавшиеся от тех, что так долго были его нежеланными спутниками. Некоторые из них кричали на языках, которых он не знал, если только не видел в древних книгах доктора.

Руакха, руакха Асу’а!

Т’си э-иси’ха ас’иригу!

Горят деревья! Где принц? Ведьмино дерево в огне, сады горят!