Трон из пепла

Тория медленно приблизилась к нему. Ник остался стоять у стола, сердце билось сильнее с каждым ее шагом.

– Я могла бы отправиться в Райенелл. Или в Олмстоун. – Она остановилась ближе, чем он ожидал, и посмотрела на него сверху вниз, смущенно вглядываясь в его глаза. Ник молчал. – Оба королевства лежали гораздо ближе, а их короли были хорошими друзьями отца. И с радостью бы меня приняли. И все же я продолжала двигаться, продолжала скакать, потому что… – Ее рука нежно коснулась его подбородка, обжигая кожу. – Помнила высокомерного принца, который украл заколку из моих волос. Который шутил и поддразнивал меня на протяжении всего проклятого карнавала. Помнила, что на том нелепом, слишком роскошном балу не было никого, с кем бы я хотела общаться в дальнейшем, хоть ты и был настоящей занозой в заднице.

Тепло окутало его умирающее сердце, и Нику потребовалась вся его выдержка, чтобы не вытянуть руку и не почувствовать ее, не притянуть ближе. Его терзали неведомое прежде дикое отчаяние, которому не было выхода.

– Могу я попросить кое о чем? – Ее голос стал тихим, неуверенным.

Ник тяжело дышал, не отрываясь от ее гипнотизирующих глаз, когда выдохнул:

– О чем угодно.

Тория нервно сглотнула, и он невольно прислушивался к ее сердцебиению, которое набирало темп. Те несколько секунд, пока она обдумывала просьбу, едва не свели его с ума.

– Поцелуй меня.

Кажется, его сердце совсем остановилось.

– Тория…

Она истолковала это как отказ, прежде чем он смог продолжить, и опустила глаза, собираясь сделать шаг назад, но Ник двинулся инстинктивно, пронизанный отчаянием и желанием. Он обхватил ее за талию, приподнял и закружился вместе с ней. Тория удивленно выдохнула, когда они замерли, а затем села на стол, на котором он сидел секунду назад. Ник встал между ее ног и наклонился к ней. Она вцепилась в складки его куртки, как будто боялась, что упадет, но Ник не отпускал ее. Их лица были так близко, что он почувствовал тепло ее дыхания на своих губах.

– Если я поцелую тебя, Тория, то не смогу остановиться.

Их дыхания перемешались, и Ник мог поклясться, что почувствовал, как она обхватила его ногами, и едва сдержал стон.

– Я этого и не хочу.

Тогда Ник действительно застонал и прижался лбом к ее лбу, стараясь сдержаться. Рука скользнула с ее талии, чтобы обхватить бедро, обтянутое кожаными штанами для верховой езды, вид которого завораживал, но прикосновение едва не погубило его. В такой позе он едва мог себя контролировать.

– Ты этого не хочешь. Ведь собираешься уйти и дать обещание другому. – Умоляюще произнес Ник, словно у нее хватило бы воли отстраниться, когда он лишился своей.

Вместо этого Тория положила ладони ему на грудь и медленно, мучительно заскользила к его шее. Ласковое прикосновение пальцев к коже заставило все его тело дрожать, пока она не запустила руки в его волосы.

– Я еще ничего не обещала. Могу я прожить хотя бы одно мгновение для себя?

Ник положил руку ей на бедро:

– Это будет не просто мгновение.

– Пожалуйста.

Ник отстранился и заглянул в ее карие глаза. За пеленой вожделения скрывалось уязвимое желание, которое он не мог отрицать. Отчаяние, посланное, чтобы увести их с расходящихся в стороны путей.

– Если мы сделаем это, назад пути не будет.

– Нам это не впервой.

Верно. Он часто думал об их первой совместной ночи. В одиночестве. Когда ничто другое не могло утолить сдерживаемую потребность в разрядке в самые темные часы ночи. Или после того, как провел с ней целый день. Или когда его разуму было наплевать на время суток, и в нем непроизвольно вспыхивало желание обладать ею.

– Почему сейчас?

Тория высвободила руки из его волос, и дыхание Ника участилось, когда она начала расстегивать его пиджак.

– Я хочу этого для себя, – сказала она, переходя на соблазнительный шепот. – Хочу вспоминать об этом моменте свободы, когда я поступала как хотела, прежде чем выполнить свой долг.

Ник не остановил ее, когда Тория стянула с его плеч пиджак. Он ничего не мог поделать, кроме как держать, полностью отдавшись в ее власть. И он ненавидел нарастающее внутри наслаждение, но укол боли, семя вины за то, что должен прекратить это ради ее же блага, заглушались мощной силой, усилившейся теперь, ему могло не выпасть другого шанса показать, как она для него значима.

– А потом? – выдохнул Ник, когда она расстегнула свой плащ и позволила ему упасть.

Тория коснулась его щеки:

– Потом… – Она едва заметно поморщилась. – Я уеду в Олмстоун. И все станет как прежде. Никаких ожиданий.

Его сердце сжалось так сильно, что он стиснул зубы. Но, вопреки желанию запротестовать, медленно кивнул.

– Ник, – с придыханием произнесла она, и желание наполнило комнату самым сладким, самым желанным ароматом. Его имя на ее губах, и то, как чувственно она это произнесла, погубило фейри.