Трон из пепла

– Чувство вины не дает тебе покоя, – пояснил он. – Разум – сложная штука. Он наше самое большое достояние, но в то же время может стать злейшим врагом. Какие бы ужасы ни постигли тебя или других, ты взвалила их на свои плечи, и пока не отпустишь, не достигнешь принятия, будешь снова и снова переживать эти кошмары. Так разум наказывает тебя.

Плечи Фейт поникли. Ей казалось, что она уже сделала все возможное – пыталась отбросить свои страхи и убедить себя, что находится в безопасности после прибытия в Райенелл.

– Как мне это остановить?

Агалор сочувствующе улыбнулся.

– Лично мне помогла твоя мама, – сказал он, и Фейт оживилась. – После Великих битв меня десятилетиями мучали кошмары. Пока я не повстречал удивительную молодую женщину во внешнем кольце Эллиема. Она продавала выпечку в лавке, но я сразу понял, что в ней есть нечто большее, чем нежная натура.

– Значит, они прекратились, потому что ты влюбился? – уточнила Фейт, теряя надежду.

Агалор тихо усмехнулся:

– Нет, вовсе нет. Ночные кошмары не имеют ничего общего с тем, как другие относятся к тебе. Ключ к успеху лежит в твоем собственном самовосприятии. Твоя мать помогла мне увидеть силу, которую я похоронил под горами горя и вины. Помогла увидеть, что я чего-то стою и что мое пребывание здесь еще не закончилось. Я не мог подчиниться этим ужасам, которые в конечном счете свели бы меня с ума. Она помогла мне поверить, что я достоин своей жизни, тогда как многие другие лишились своих от моей руки – косвенно или напрямую.

В груди Фейт разлилось тепло, пока она слушала, как отец говорил о ней. Ей не суждено было увидеть родителей вместе, но она чувствовала любовь, которую отец питал к маме даже сейчас, и знала, что он будет любить ее до конца дней. Это дало слабую надежду, что такая несокрушимая любовь возможна и в ее жизни: любовь, которая бросила вызов смерти, чтобы продолжить существовать после их пребывания в этом мире. Возможно, Фейт уже нашла ее, поскольку видела что-то в глазах Агалора. Отцовскую любовь. На глаза навернулись слезы, и ей пришлось нахмуриться, чтобы сдержать нахлынувшие эмоций, когда она посмотрела на него по-новому. Не как на грозного короля, обладающего большим влиянием и могуществом. Сейчас она видела в нем только своего отца.

– Никогда не думал, что мне выпадет второй шанс снова почувствовать себя счастливым. После смерти твоей матери я поклялся никогда не искать другую. Все-таки у Райенелла есть наследник благодаря моему брату. – Агалор умолк, словно тоже с трудом сдерживал эмоции. Он видел, что за всем невероятным и темным в Фейт также кроется крошечный лучик света, который, по его мнению, стоил того, чтобы рискнуть. – А потом появилась ты, с ее глазами, самый драгоценный подарок из всех. Дочь, которую, как мне казалось, я не заслуживал.

Фейт почувствовала, как по щеке скатилась слеза, но не издала ни звука.

– Когда ты заговорила среди хаоса тронного зала в Хай-Фэрроу и все слушали, я увидел в тебе ее дух, и свой тоже. Дорогая Фейт, – он шагнул к ней, и она не отстранилась, когда его рука коснулась лица, – я так горжусь женщиной, которой ты стала, несмотря на неизвестность и трудности, и знаю, что твоя мама сейчас улыбается нам. Возможно, у нас нет прошлого, о котором можно было бы поразмыслить, но настоящее становится все ярче, а будущее – все более обнадеживающим.

Фейт не смогла сдержаться и прижалась к нему, чтобы выразить свою благодарность, не зная, что сказать в ответ на такую речь. Все, что она могла сделать, это показать ему свое согласие; Фейт была счастлива, что нашла его.

Агалор напрягся всего на секунду, но затем расслабился и заключил ее в свои объятия.

На какое-то мгновение она исчезла. Снова превратившись в невинное дитя. Фейт закрыла глаза, желая насладиться моментом ради той маленькой девочки, которая долгие годы стремилась к этому ощущению безопасности, защищенности, полноценности…

Стремилась к своему отцу.

Глава 18. Николас

– Мне ведь не нужно говорить, насколько опасен этот план?

Ник мерил шагами свой кабинет, пока выкладывал все Джейкону. Казалось нелепым, что единственный, кому он мог довериться, был человеком. Хотя, к его удивлению, Джейкон сам пришел к нему. Ник не мог сдерживать переполнявшие его гнев, отчаяние и беспомощность при мысли о безумном плане Тории. И было облегчением знать, что не только он считал ее затею слишком рискованной.

– А ее не переубедишь, – проворчал Ник. Он остановился у своего стола и оперся на него руками, стиснув зубы и покачав головой. – Проклятие, она слишком своевольна и упряма.

Джейкон усмехнулся, Ник поднял голову и недоверчиво посмотрел на него.

– Очень напоминает одну знакомую нам обоим особу.

Всего на секунду напряженные плечи Ника расслабились, и он даже улыбнулся возникшему в сознании образу. Но их радость была недолгой. При воспоминании о том, что ее нет рядом, короля снова охватила печаль.