Трон падших

Теперь он радовался, что не принял недавнее предложение Гнева. Он направил свои менее значимые грехи в оружие. Его можно было использовать против соперников, чтобы разжечь в них ярость, чревоугодие и жажду убийства.

Лучшее он приберег напоследок.

Зависть вызвал в сознании образ, от которого его грех взревел. На этот раз он выпустил из клетки собственную ревность и позволил ей поглотить все мысли, кроме одной. Зарус притронулся к Камилле, хотя знал: после такого война с Завистью будет неизбежной.

Зависть вспомнил, как вампир применил к Камилле свои чары, как трогал ее, как порезал клыками ее шею – и, развернувшись, воткнул в ногу Заруса кинжал.

Вампир зарычал, как животное. Брызнула кровь, и Зависть испытал истинное удовольствие.

В следующий раз он нацелится на его небьющееся сердце.

Сила Зависти сковала всю арену льдом. Но ему следовало не спешить, обуздать магию и эмоции, иначе он сгорит слишком быстро.

Он уже запыхался. Ему становилось все труднее двигаться без своего богом забытого сердца.

Ох уж эти кровожадные богини смерти…

Киадара набрасывались на него с когтями и клыками, как голодные бешеные звери. Зависть пронзал чудовищ кинжалами, сотворенными изо льда его греха.

Он наносил удары, отбрасывая врагов назад, но и сам получил несколько ран. Он быстро сообразил, что они готовы победить любой ценой.

Когти и лезвия Киадара были покрыты ядом, который замедлял и без того истощенную способность Зависти к исцелению.

Судя по обжигающей боли, которая пронзила его спину, это был яд морозника. Зависть мог бы поспорить на собственное королевство, что Зарус тоже его использует.

Блейд говорил, что Зарус собирался отравить Зависть, но морозник воздействовал на него по-другому. Это растение росло только в самых отдаленных районах Семи Кругов. Оно не было ядовитым до тех пор, пока не прогорит до золы.

Колючий хлыст полоснул Зависть между лопаток, прямо там, где он прятал крылья. Обжигающий морозник просочился в его плоть, но боль лишь усиливала его ярость.

Зависть развернулся, пронзил грудь псоглавца и вырвал его бьющееся сердце. Он бросил его другим тварям из Киадара, проголодавшимся во время битвы. Их голод не ведал границ: когда их охватывала жажда крови, они пожирали собственные отрезанные конечности.

Он поднял клинок и оскалился, стоя перед принцем вампиров. Этому требовалось положить конец.

Быстро. Но Зависть все равно устроит из этого отменное шоу.

– Ну что, сыграем?

– Я заставлю эту маленькую сучку кончить, а затем высосу ее досуха, – злобно усмехнулся Зарус.

Зря он это сказал.

Даже несмотря на истощение, Завистью двигала вся его бессмертная сила. Он полоснул вампира по шее.

Рана получилась поверхностной – предупреждение о том, что Зависть все сдерживает себя.

Он снова ударил, на этот раз вонзив клинок в плоть до самой кости.

Зарус взвыл.

Зависть не обращал внимания на то, что лезвия, намазанные ядом морозника, разрывают его плоть.

Его голодный взгляд был устремлен на одну-единственную цель.

Он засадил кинжал в правое колено вампира и раздробил ему кость. Усмешка наконец-то стерлась у Заруса с лица. Кривясь от боли, он попятился назад.

Забавы были окончены. Только один из них уйдет с этой арены, и это точно будет Зависть. В глазах Заруса застыл страх.

Вампиры быстро восстанавливались, но костям требовалось время, чтобы срастись.

Зависть ударил снова и сломал ему вторую коленную чашечку. Кость разлетелась на осколки.

Зарусу больше не встать на ноги.

Киадара кружили над ними обоими. Капли их слюны разлетались вокруг и падали на песок, шипя кислотой. Зависть на мгновение отвлекся, и один из рогов минотавра насквозь пронзил его плечо.

Рана не затягивалась.

Зависть стиснул зубы, взмахнул клинком и пронзил грудную клетку Киадара, несмотря на нестерпимую боль.

Полученная им рана закровоточила сильнее. Зато, по крайней мере, Киадара рухнул, дергаясь и истекая кровью.

Зарус призвал двух других на свою сторону, чтобы образовать жалкую линию защиты. Его колени, скорее всего, не заживут, пока он не напьется крови и не отдохнет минимум сутки.

Но сутки ему прожить не суждено.

Оставшиеся в живых Киадара рычали и визжали.

Зависть еще крепче сжал рукоять.

Полупантера или полусокол. В конце концов, не имело значения, с кого начать. Зависть не чувствовал удовлетворения, уничтожая этих существ, которые происходили от богов. Это была бесполезная жертва.

И еще одна причина, по которой он готов был убить этого вампира, не ценившего жизни других.

«Не убивать», – напомнил он себе. Последний удар должен был нанести другой. Пускай Зависть – бездушный демон, но Зарус – гнилой ублюдок. Его двор заслуживает лучшего.

Пантера взревела. От ее рыка завибрировала земля.

До этого момента Зависть не обращал внимания на толпу. Он отключился от зрителей и сосредоточился на лязгании клинка, который пронзал, разрывал и кромсал плоть. Но теперь он услышал насмешки зрителей, их призывы к кровопролитию.

Им было все равно, чья именно кровь прольется.