Трон падших

Больше Камилле было нечего сказать этому лживому негодяю. Она направилась к двери, но вдруг у нее замерло сердце. Она не могла уйти. Чтобы вернуть свой талант, ей необходимо сыграть в какую-то игру. Трон выразился предельно ясно. Ей хотелось бы заявить, что она понятия не имеет, о чем он, но это не было правдой. Она незаметно попыталась призвать свой талант… Тщетно.

Камилла тяжело вздохнула. Она почти ничего не знала о колдовских играх, но слышала легенды о смертельных ставках и о подлом мастере игры собственной персоной. Утрата таланта, способности рисовать – единственное, чего она ни за что бы не пережила. Ничто, кроме этого, не вынудило бы ее стать одной из игроков.

Раз она присоединялась к нынешнему соревнованию, скорее всего, именно к этому и стремился Синтон – черт возьми, Зависть, или кто он там на самом деле. Камилла почувствовала, как у нее внутри нарастает гнев, но напомнила себе, что если все это правда, тогда Зависть ей нужен. По крайней мере, пока она не разобралась, что делать дальше. Или стоит найти другого игрока, чтобы…

Она закрыла глаза. Ну конечно. Лорд Гэрри. Она вспомнила, как Синтон помог ему отправиться в мир иной, и засомневалась, что принцу-демону стоит знать, что Камилла тоже стала его конкуренткой.

Еще хуже будет, если он узнает о тайне, которую она хранила от него все это время. Камилла ведь до сих пор не рассказала ему о своем пропавшем таланте. Он стал подозрительным.

В чем же заключался еще один секрет?

Когда она снова открыла глаза, Зависть стоял прямо перед ней с угрожающим видом.

– Знаешь, что сказал трон?

– Полную чепуху.

Она старалась говорить спокойно, но сердце стучало так сильно, что Камилла боялась: Зависть услышит и все поймет.

– Ой! Еж модно одет. На пистолет! В бой!

– Прекрасное подтверждение моих слов, Ваше Высочество, – выдавила она.

– Это была подсказка.

Зависть на мгновение показался ей оскорбленным.

– Анаграмма. «Ой! Еж модно одет. На пистолет! В бой!» Она расшифровывается так: «В Дом Лени. Она тоже пойдет с тобой».

Камилла закрыла рот.

Принц не упустил это из виду и засиял победной улыбкой.

Лицо Камиллы оставалось бесстрастным. Их роли в игре и впрямь были крепко переплетены друг с другом.

– Итак, видите ли, моя дорогая, – продолжал Зависть. – Вы невольно попали в игру, в которой участвую и я. Я много лет ждал шанса одержать в ней победу.

Он и понятия не имел, насколько был в этом прав.

Зависть протянул к Камилле свободную руку, но убрал ее, не прикоснувшись. Лицо его приняло серьезное выражение.

– Допустим, я солгал вам о своих имени и титуле. Но вы должны понять: ради победы я готов на все.

Одарив ее волчьим оскалом, он добавил:

– А еще мне слишком нравится быть грешником, чтобы когда-либо стать святым.

– Никто не упрекнет вас в святости.

– К вашему счастью. Святые не убивают, чтобы защитить свои инвестиции.

– Так вот кем вы меня считаете? Своей инвестицией?

– Я считаю, вы оттягиваете неизбежное и теряете время.

– А может, я хочу, чтобы вы встали на колени и попросили прощения, прежде чем я решу, что делать.

Выражение его лица зловеще помрачнело.

– Я уже стоял перед вами на коленях. Если хотите, чтобы я снова там оказался, просто попросите. Но если вам нужны извинения, пока я буду там, я вас разочарую. По крайней мере, в этом отношении.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, но ничего не сказала.

– Выбирайте, со мной вы или нет, мисс Антониус. В любом случае, вы отправитесь в Дом Лени.

В низу живота стало жарко. Как же невовремя! Ее не должен возбуждать этот проклятый грубиян!

Камилла проклинала свою жалкую внутреннюю маленькую извращенку. Ту самую, которая обольстительно мурлыкала от злодеев и их необузданных пороков и издевалась над героями за их непоколебимые добродетели.

Жизнь стала бы намного проще, если бы она влюбилась в мужчину с моральным компасом таким же надежным, как Полярная звезда.

Однако сейчас помочь Зависти значило помочь себе самой. К добру или к худу, но в этой игре они стали партнерами, хотя он этого и не знал. По крайней мере, пока.

Наконец она сказала:

– По крайней мере, мне нужно время на подготовку.

Тон Камиллы был твердым, а позиция – очевидной. Либо их ждут переговоры, либо она найдет другой способ вести игру.

Зависть оглядел ее.

– Час.

– Два.

Он долго смотрел на нее. Лицо у него словно было высечено из камня, но Камилла могла поклясться, что заметила мимолетный проблеск уважения.

– Два часа, – согласился он, стиснув зубы. – Поешьте, вымойтесь и оденьтесь потеплее. Выходим ровно в полночь.

Она удостоила его ответным кивком.

Зависть придержал для нее дверь студии.

– Камилла?

Она остановилась на пороге и оглянулась.

– Если вы сбежите, я пущусь в погоню.

Она видела, насколько он серьезен. Зависть будет неумолимо добиваться своей цели.

Отчасти Камилла была заинтригована тем, что в стремлении к победе он был готов перейти границу дозволенного. Настолько решительный и сосредоточенный мужчина очаровал ее до глубины души.