Трон падших

– Каждое крыло поместья разбито на секции вроде этой. В этом крыле все книги относятся к наукам. Разные залы посвящены разным подразделам: флора, фауна, анатомия, астрономия, археология и так далее. Затем идут история, география, искусство. Зал искусства, в свою очередь, разделен по типу иллюстраций, разновидности красок, историческим периодам и художникам. Есть и разделы для забавы, вроде «Искусства соблазнения», «Флирта» или «Кулинарии». Затем идут стихи, пьесы, художественная литература и, конечно, книги, посвященные разным видам существ. Фейри, вампиры, оборотни, демоны, ведьмы, богини, смертные, полукровки, подменыши, оборотни и другие. Имеются также записи о рождении сверхъестественных королевских особ на протяжении веков и разделы, посвященные оккультизму с заклинаниями, проклятиями, порчей, чарами, алхимией, загадками, головоломками и играми.

Камилле показалось, что она вот-вот раскроет крылья и взлетит.

– Как вам удалось заполучить столько записей о рождении? – покачала она головой – и тут же сама ответила: – Шпионы.

– Демоны умбры – самые необычные из низших демонов – в лучшем случае переменчивы. Бестелесность придает им определенную утонченность. Все, что требуется от вас, – убедиться, что вы платите им больше всех. Они верны только себе. И, как правило, моему брату Гордыне.

– Ваша коллекция весьма впечатляет, принц Лень.

Он поджал губы. Камилла задумалась, что такого неприятного ему сказала.

– Простите, Ваше Высочество. Если я перешла черту…

– Нет, мисс Антониус, – ответил он с теплой улыбкой. – Меня зовут Лени. Прошу, забудьте о формальностях. Только братья зовут меня Ленью, обычно для того, чтобы позлить.

Лени провел Камиллу по длинному извилистому коридору, который был в два раза больше ее особняка. Он остановился при входе в следующий коридор и посмотрел на табличку сверху.

Habentis Maleficia.

Колдовство.

– Некоторые залы отчасти… разумны. Они перестраиваются сами по себе, не создавая никаких неудобств. Окна и двери меняются местами, мебель меняет облик. То, что было диваном, через час окажется барным табуретом. Иногда от заклинаний, которые мы изучаем, все идет наперекосяк. Демонам нелегко дается колдовство.

– А вы много его изучаете? – полюбопытствовала Камилла.

Лени неопределенно пожал плечами.

– Чем только не занимаются у меня при дворе. Нам нравится быть всесторонне развитыми.

«Демоническая увертка – знак согласия», – с усмешкой подумала Камилла. Должно быть, он не еще не списал ее со счетов как угрозу.

– Сможете ли вы найти что-нибудь, что окажется не на своем месте? – спросила она, думая об игре.

– Конечно. Мы ведем строгий учет в каждом зале.

Учет – это прекрасно, но им все равно придется обыскать всю коллекцию. А на это может уйти целая жизнь, как поняла Камилла.

Они пошли дальше по следующему коридору. Каждый из них впечатлял еще больше, чем предыдущий.

В этом вместо паркета пол был покрыт чем-то вроде черного мрамора с темно-малиновыми крапинками.

Лени поймал ее любопытный взгляд.

– Гелиотроп, более известный как кровавый камень. Его добыли неподалеку от острова Злобы. Того, где заседает королевский двор вампиров.

Он не стал вдаваться в подробности, а Камилла решила не настаивать. На черном рынке перешептывались о принце-вампире. Говорили, что он всегда слышал свое истинное имя, если его произносили вслух, и неважно, где и когда. Ей не хотелось привлекать его внимание, если эти слухи были правдой.

– Большинство лестниц зачаровано, – сообщил Лени. – Просто зовете любую и направляете туда, куда вам нужно.

Заметив ее удивленный взгляд, он добавил:

– Разумеется, мы умеем передвигать лестницы, но почему бы не заколдовать их, если это возможно? Хоть мы и предпочитаем мускулам разум, не забывайте, что мы – демоны. В сражении Дом Лени будет таким же безжалостным, как и любой другой Дом Греха.

Он сказал это так небрежно, что скрытая угроза была едва заметна.

– Верно отмечено, Лени. Я всегда считала, что разум страшнее самого острого меча. Только он способен придумать множество способов поразить врага.

Камилла не попалась в его ловушку и не поверила, что он был безобидным книголюбом. Зато сообразила, что многие легко клевали на его удочку.

Интересно, это делало его еще более опасным?

Сколько человек по глупости недооценили принца Лени? Приняли его склонность к чтению целыми днями за лень, не подозревая, что так он оттачивал лучшее оружие в своем арсенале – собственный разум.

Если в этом кругу знание считалось силой, то принц, который стоял перед ней, аккуратно засунув руки в карманы, был невероятно силен.

Он смотрел на нее с дотошностью ученого. Камилла знала, что он не упустит ни одной детали, не проигнорирует ни одного нюанса.

Лени ни в коем случае нельзя было упрекнуть в нерадивости.

Он был бесконечно терпеливым, расчетливым, донельзя умным. Лени никуда не торопился. Он все изучал до тех пор, пока не разбирался во всех возможных вариантах развития событий.