Трон Принцессы

Говорила ли она о моей должности ее телохранителя или о том, чтобы трахать друг другу мозги? В любом случае, мне не понравился намек. Я не закончил с ней. Не на много миль.

Она распахнула дверь своей комнаты и зашла в гардеробную. Там она схватила пару больших чемоданов, распахнула их и начала складывать в них одежду.

— Ты уезжаешь? — Я поставил локоть на ее стену.

— В конце концов. — Она швырнула несколько платьев в открытый рот чемодана. — Когда я пойму, куда иду.

— Я иду с тобой.

— Незачем. — Она швырнула еще рубашки в чемодан, по-прежнему не глядя на меня. — Я уверена, что мои родители не будут возражать, если ты сейчас уволишься с работы. Или, если тебе все еще нужны папины связи, просто оставайся здесь, и мы притворимся, что ты все еще защищаешь меня. В любом случае, это сбило бы русских со следа.

Она не ошиблась.

И все же. И все же.

— Думаешь, я бы остался без тебя? — Почему мысль о том, чтобы быть без нее, звучала так отвратительно? — Так ты меня знаешь?

Все еще собирая вещи, она сказала:

— Я ничего о тебе не знаю. В этом-то и проблема.

— Конечно, ты меня знаешь.

Или, по крайней мере, она знала меня больше, чем все остальные.

Она повернулась ко мне лицом, сжимая юбку между пальцами.

— Отлично. Ты прав. Я тебя знаю. Вот почему я знаю, что на этот раз ты меня выслушаешь. Я хочу, чтобы ты ушел. Мне надо подумать. Мне нужно побыть одной. Мы вместе уже несколько недель. Или месяцев? Как давно это было? —  Она издала прерывистый смешок. — Все стало размытым с тех пор, как ты ворвался в мой мир. Я не помню свою жизнь без тебя. Что меня пугает. Я хочу, чтобы ты хоть раз уважал мои границы и ушел. И не звони Максу. Я хочу побыть одна.

— Ты не можешь…

— Ты воочию видел, как все, кого я знаю, подвели меня, — оборвала она меня, ее глаза были красными, а подбородок дрожал. — Пожалуйста. Ты облажался. Ты трахал ее. Хоть раз в жизни сделай что-нибудь альтруистическое. Отпусти меня.

— Хэлли…

Больше ничего не вышло. Она была права. Никто не уважал ее желания. И если бы я решил не оставлять ее, я бы сделал то же самое. Но как я мог уйти, зная, что она может быть в опасности?

— Уходи, — тихо сказала она. — Ради меня, — добавила она. — Ради нас.

Я закрыл глаза.

Я так хотел объяснить. Но она попросила меня не делать этого. И я не мог быть одним из тех людей, которым плевать на то, что она хочет. Она заслуживала лучшего.

— Четыре часа, — услышал я свой собственный голос, и каждое слово ощущалось во рту со вкусом металла. — Даю тебе четыре часа, чтобы остыть. Потому что ты права. Я уважаю твои желания, и если бы я мог вернуть все назад... — Я запнулся. — Я бы вернул все наше начало. Переделал бы все заново.

Она вытолкнула меня из своей гардеробной, закрыв за спиной дверь с тихим щелчком.

ГЛАВА 21

Хэлли

Зеленый символ телефона на моем iPhone был украшен красным кружком с номером девяносто девять пропущенных вызовов.

Мама.

Папа.

Техасский стационарный телефон.

Я сунула телефон обратно в карман, продолжая собирать вещи. Я не знала, куда иду; Я просто знала, что должна уйти. Эта жизнь, которой я жила, не была моей. С каждой минутой, проведенной с Рэнсоном, мне становилось все труднее прощаться с ним. И мне пришлось с ним попрощаться. Скоро.

К тому времени, когда он вернется, он не найдет меня здесь.

Я взглянула на часы на ночном столике. Там было три часа дня. Прошло два часа из четырех, которые я провела без Рэнсома. Я почти закончила собирать вещи. Я гордилась собой, что не плачу. Мне так хотелось зарыдать в подушку. Секс Рэнсома с этой ужасной женщиной стал последней каплей в катастрофическом месяце.

Ужасно, но так предсказуемо. Ты знала, что он был бездушным человеком.

Что помешало мне ненавидеть его всю дорогу, так это открытие того, через что он прошел много лет назад. Тот мальчик. Я знала, что он носил это в своем сердце каждый день, бремя его греха мешало ему дышать.

Он был не прав. Он не был потерянным. У него была душа. Может быть, даже хорошая. Но он похоронил ее так глубоко внутри, что я смирилась с тем, что не могу вытащить ее из руин его трагедий. Только он мог сделать это для себя.

Оказалось, что старое клише всегда было правильным — только у нас была возможность стать лучше.

Я услышала, как внизу со свистом открылась дверь. Моя челюсть сжалась.

— Я думала, мы договорились о четырех часах, Рэндом, — пожаловалась я достаточно громко, чтобы он услышал.

Шаги застучали по лестнице. Одна… две пары.

Почему две пары? С кем он был?

Мое сердце стучало о грудную клетку.

Я отпустила одежду, которую держала, и залезла под кровать. Это была моя самая надежная ставка. Единственным выходом из моей спальни был балкон, и в последний раз, когда русские нанесли нам визит, они припарковались прямо перед ним.

Шаги становились все ближе, громче. Я глубоко вдохнула, опуская голову, чтобы попытаться заглянуть сквозь льняную занавеску, скрывающую меня от глаз.