Трон Принцессы

Я никогда не понимала, насколько мне одиноко, пока Рэнсом не появился здесь. Навязанная им изоляция заставила меня понять, что без ночных прогулок я вообще почти не выходила из дома.

Словно привидение, я бродила по комнатам второго этажа, пока не остался только кабинет Рэнсома.

Не заходи туда. Не напрашивайся на неприятности.

Но неприятности — отличное лекарство от скуки, как вам скажет любая взбалмошная наследница, и мне хотелось немного пошевелить котелок. Кроме того, что еще мне оставалось делать? Макс с тревогой сидел внизу, каждые полчаса проверяя окна и двери, как будто на нас надвигалась война.

Я прошла в комнату Рэнсома, закрыв глаза и вдыхая его запах.

Мне понравилось, что меня привлекло к нему. Я чувствовала себя в безопасности, потому что знала, что он никогда ничего со мной не попытается сделать.

Мое внимание привлекла записка на его столе. Это та самая записка, которую он взял у меня? Листовка, из-за которой он изменил свое поведение и стал защищать меня?

Я подошла к записке и взяла ее. Это не было похоже на бумагу, которую я нашла в дверях на днях. Нет. Это было безошибочно похоже на жирный, длинный почерк Рэнсома. Адрес. В центре Лос-Анджелеса.

Будем искать неприятности.

Давно хотела узнать что-нибудь интересное и интимное о своем телохранителе.

Он так много знал обо мне. Было бы справедливо, если бы у меня была какая-то информация о нем, верно?

Сунув записку в карман, я схватила сумку и джинсовую куртку. Макс был внизу, и я знала, что еще двое мужчин патрулируют район. Так называемая резервная копия.

Приложение безопасности на телефоне Рэнсома и Макса было включено, поэтому, если в доме откроется дверь — даже окно — они узнают об этом.

Но они не знали о балконе моей спальни.

На балконе моей спальни не было установлено камеры, что делало его слепой зоной. Она была, когда я только въехала в дом три года назад, но пару лет назад она упала, и я так и не решилась ее починить.

Я делала это раньше. Выскальзывала через собственный балкон. Пару раз, когда я случайно запиралась в доме, и еще раз, когда Келлер был здесь и заставил меня пообещать ему, что я не нарушу свое обещание не есть мороженое после полуночи.

Мои руки и ноги дрожали. Несмотря на это, я легко соскользнула вниз. Перепрыгнула через балкон, твердо поставила одну ногу на желоб, затем опустилась пока не оказалась прислонившись к садовой статуе.

Я спрыгнула вниз, очищая руки и колени от грязи и травы. Я заглянула в дом. Макс был там, смотрел в противоположное окно, спиной ко мне.

Развернувшись, я села в свою вторую любимую машину, «Приус». Она была припаркована возле гаража с того момента, как Нина позаимствовала ее, чтобы скрыться от лечения ботоксом незамеченной, поэтому ни одно приложение не собиралось пинговать.

Всю дорогу до центра я смотрела на записку с адресом. Что Рэнсом мог искать в этой части города? Само по себе оно не было захудалым, но и не было шикарным.

Через сорок минут я была у цели. Я припарковалась перед адресом на записке. Это был мексиканский бар. Маленький, громкий, наполненный красками и музыкой. Передний дворик кишел людьми, которые пили и смеялись.

Он пошел пить?

Медленно, прижимая к бедру муфту, я начала двигаться сквозь густую толпу во внутреннем дворике в поисках его лица. Что я ожидала увидеть? Рэнсома на свидании? Как глупо. Я даже не знала этого парня и знала, что он не из тех, кто встречается.

Его не было в баре. Не было его и в зоне отдыха. Мне пришло в голову, что он мог обмануть меня, чтобы посмотреть, проглочу ли я наживку и последую за ним сюда.

Я вышла из бара, музыка сотрясала землю под моими ногами. Улица была еще жива и гудела. Я решила немного прогуляться. Может быть, вместо этого он пошел куда-нибудь поблизости?

Я знала, что навлекаю на себя неприятности. Что еще хуже, я знала, что и Макса я втянула в горячую воду. Он должен был следить за мной. Но я хотела посмотреть, чем занимается Рэнсом, когда его нет дома.

Проходя мимо переулка, заставленного промышленными мусорными баками, я услышала шум.

— Ох.

Я остановилась как вкопанная, мои уши навострились, пытаясь услышать больше.

Приглушенные стоны, похожие на плач маленького ребенка, становились все громче и отчаяннее. Они шли из прохода.

Когда я училась в колледже (заметьте, в течение одного семестра), директор женского общежития однажды сказала нам, если мы обнаружим, что подвергаемся физическому преследованию или нападению, кричать «пожар» вместо «изнасилование». Потому что пожар был коллективной проблемой, и люди скорее бросались на помощь, а изнасилование было чем-то, что люди не хотели видеть или вмешиваться. И теперь, слыша эти голоса… Я не могла просто развернуться и рискнуть шанс не помочь нуждающемуся.

Ну, я не была одним из тех людей.

Я расстегнула свой маленький клатч, достала электрошокер, который Келлер подарил мне на Рождество, и шагнула глубже в переулок.