Трон Принцессы

Через неделю после того, как пришла записка от Козлова, мы с Братц сели на самолет в Даллас. Первый класс. Не так хорошо, как летать частным образом, но я с облегчением покинул Лос-Анджелес.

Мы устроились в своих откидных креслах, расположенных друг напротив друга. Мне не нужно было смотреть на нее больше, чем это было необходимо. Братц делала вид, что листает глянцевый журнал и скрещивает ноги в своих розовых свитшотах от Juicy Couture. Во время взлета она сосредоточенно хмурилась, но ее глаза не двигались по тексту.

Я отвечал на электронные письма и радовался тому факту, что через несколько часов я встречусь с бывшим президентом. Энтони Торн не произвел на меня неизгладимого впечатления во время своего правления — в то время я даже не учился в средней школе, — но его достаточно любили.

После взлета последовал нескончаемый поток закусок и алкоголя. Я отказался от всего, что предлагала стюардесса. Что-то в еде во время полетов меня нервировало. Братц согласилась и даже попросила добавки. Ей нравились закуски, маленькие подушки, которые они давали, и болтовня с персоналом. На самом деле, я был уверен, что единственный посторонний предмет, который ей не нравился, это я.

Решив, что пришло время ей получить привилегию после всего, через что она прошла, я разрешил ей выпить во время полета.

Она выпила три бокала вина - впервые с тех пор, как я появился на свет, - после чего чмокнула губы и объявила:

— Я иду в туалет. Сейчас вернусь.

Я встал раньше нее, хрустя костяшками пальцев.

Она в замешательстве подняла голову.

— Я не королева. Тебе не нужно вставать, когда я это делаю.

— Я по пятам.

Было ли это абсолютно необходимо? Возможно нет. Но и это не было лишним. Я не знал, с чем имею дело, когда дело дошло до Козлова. Я не знал, как много он знал о нашем местонахождении. И я не хотел рисковать.

— Нет, — твердо сказала она, вставая и делая шаг в сторону. Я развернул свое кресло, преграждая ей путь в ванную.

— А если ты употребляешь наркотики?

Конечно, я доебывался до нее.

Приподняв густую бровь, она сказала:

— Тогда по крайней мере один из нас будет в хорошем настроении. Уйди с дороги, придурок.

Я не пошевелился.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и раздраженно. Самолет гудел, летя по небу. Люди вокруг нас дремали или работали на своих ноутбуках.

— Рэндом, — медленно произнесла она, снова с этим дурацким прозвищем . — Мне нужно в туалет номер два.

Она позволила словам улечься между нами, и я решил, что все-таки пойду с ней в туалет. Я не верил ей ни на полсекунды. Даже на четверть. И я заставил бы ее назвать мой блеф блефом.

— Я не могу позволить себе оторвать от тебя глаз, — коротко сказал я.

— Ух ты. Это самая романтичная вещь, которую мне когда-либо говорили, и она исходит от парня, которого я, скорее всего, зарезала бы, если бы могла гарантировать, что не будет никаких криминальных последствий, — ощетинилась она.

Я чуть не расплылся в улыбке. Почти. Я должен был признать, что, несмотря на то, что она была настоящей занозой в заднице и, вероятно, самым эгоцентричным человеком, которого я когда-либо встречал, она была слегка забавной.

— Шевелись, а то твой мочевой пузырь лопнет от вина,— рявкнул я.

Она закатила глаза, но бросилась вперед, бормоча ругательства всю дорогу. Она не сопротивлялась, и при этом я знал, что она замышляет что-то такое, что меня разозлит.

Мы оба вошли в крохотный туалет (почему они всегда были размером со спичечный коробок?), и Братц тут же принялась за дело, стянув свои розовые спортивные штаны с заклепками и присев на корточки под углом к стульчаку, фактически не касаясь его бедрами.

Я повернулся, чтобы дать ей немного уединения. Я был мудаком, а не сталкером.

— Итак, скажи мне, — начала она, сплошной поток мочи был нашим музыкальным фоном. — Мужчины обращают меньше внимания, когда писают в общественных местах? Например, вы меньше заботитесь о прицеливании, когда вы в самолете?

— Я всегда был хорошим стрелком. — И с моим членом, и с пистолетом.

Она простонала у меня за спиной:

— Невоспетый американский герой. Пулитцеровская премия уже в пути.

— Я задержу дыхание.

— Вот это идея, которую я могу поддержать.

— Мне жаль женщин, — протянул я, собираясь сбить ее с толку. — Вы должны присесть, как лягушка с запором, чтобы не дотронуться до сиденья унитаза, опасаясь, что вы заразитесь ИППП или забеременеете.

— Не жалей нас. Мы переживем вас, у нас более сильная иммунная система, и, с научной точки зрения, у нас гораздо лучшая память. Я в любой день соглашусь сделать несколько приседаний, чем быть мужчиной.

— Кажется, ты много знаешь об этом. Только не говори мне, что ты открыла книгу, — я сосредоточился на двери, а не на ее отражении в зеркале.

— Не дай Бог. Она была на обратной стороне коробки с тампонами.

Я позволил себе легкую ухмылку, слушая, как она спускает воду в унитазе. Звук потряс стены. Она вымыла руки, выдавив большое количество мыла.

— Я прошу прощения, — сказала она.

Вот так.