Трон Принцессы

Bugatti был взят напрокат спонтанно. Напоминание о том, что Хэлли Торн не вникала глубоко в мою кожу. Вся ее экологическая работа и тарабарщина о глобальном потеплении вскружили мне голову. Мне нужно было напомнить себе, что я люблю быстрые машины, мясо и частные самолеты.

Я припарковался перед особняком из серого камня с видом на поле для гольфа и озеро. Тщательно подстриженные кусты и белый частокол окружали участок, а на лужайке перед домом валялись детские игрушки. Целых чертовых девять ярдов.

— Сукин ты сын, Ло. — Я покачал головой, обогнул «Бугатти» и постучал в дверь. Молодая женщина с налитыми кровью глазами распахнула дверь, держа в руках почти голого младенца с булочками там, где должны быть его локти и колени.

— Ты, Рэнсом? — спросила она и зевнула.

— К моему ужасу, да.

Она сунула ребенка мне в руки.

— Лоуренс наверху, заканчивает разговор. Ты можешь войти. Мне нужно прыгнуть в душ. Этот маленький самородок только что вырвал на меня.

Она развернулась и ушла. Я нахмурился, глядя на ребенка, который нахмурился в ответ. Выражение его лица говорило «Не спрашивай меня. Вы, ребята, здесь взрослые».

— Твоя мать — чокнутая, — сказал я, не удивившись. У Лоуренса всегда был заурядный вкус, когда дело касалось представительниц слабого пола.

Я вошел внутрь, наблюдая полное буржуазное обращение, которому поддался мой хороший друг.

Несмотря на то, что Ло не хотел для себя такого же образа жизни, как мы с Томом, мы остались близки. Он был нашим старшим братом во всех смыслах, и мне никогда не приходило в голову упустить возможность увидеться с ним во время моего пребывания в Техасе.

Я присел, чтобы положить крошечного человечка на игровой коврик в форме облака, когда услышал хриплый голос, доносящийся с мраморной лестницы.

— Ты должен получить одного из них.

Я выпрямил позвоночник.

— Игровой коврик или ребенок?

— Ребенок.

— Не люблю домашних животных. — Я вытер руки и повернулся, чтобы посмотреть моему другу в глаза. Лоуренс был гигантским мужчиной ростом шесть футов четыре дюйма, с густой черной бородой и глазами цвета воронова крыла.

Он хлопнул меня по плечу.

— Я вижу, ты познакомился со Стасией и Эммануэлем.

— Близко и лично. — Я прошел в его модную белую кухню и открыл холодильник. Меня встретили горы пакетов с пюре и расфасованных блюд.

Это было ошибкой. Я не мог спросить совета у этого парня. Он слишком далеко ушел в Семейную Страну.

— Не смотри так испуганно. Пиво в холодильнике в гараже. — Лоуренс закрыл перед моим носом дверцу холодильника. — Стасия может спуститься в любую минуту. Мы можем сидеть там. Там более уединенно.

Мы ждали, когда Стасия выйдет из самого быстрого из когда-либо зарегистрированных душей. Извинившись, мы удалились в гараж, где распили пиво и сели перед огромным телевизором с плоским экраном, настраиваясь на бейсбольный матч.

— Что привело тебя сюда? — Лоуренс сделал глоток пива. — И, пожалуйста, избавь меня от этой чепухи о том, что ты скучал по мне. Мы видимся ровно два раза в год — оба раза, когда я в Чикаго по делам.

Ло был спортивным агентом и очень хорошо себя зарекомендовал.

— У меня есть работа в твоей глуши. — Я почесал щетину.

— Ты путешествуешь по США и ни разу не добрался до пригорода. — Ло усмехнулся. — Всякий раз, когда ты появляешься, это потому, что ты хочешь поговорить.

Кроме Лоуренса, я ни с кем ни о чем не говорил. Том тоже был великолепен, но географически он был слишком близок ко мне.

Оглядевшись, я пожал плечами.

— Твое место угнетает.

— Тогда выкладывай это, сынок, и убирайся отсюда.

Нет смысла откладывать, почему я пришел сюда. Мне нужно было надрать мне задницу.

— Я сделал бо-бо.

— Насколько большую?

— Раненый выстрел? — Я потер лоб, расстроенный.

— Сочно. — Он потер руки. — Слушаю.

— Вчера я чуть не трахнул клиента.

Лицо Лоуренса расплылось в широкой ухмылке.

— Это отличные новости, приятель.

Неужели он потерял знание английского языка?

— Ты слышал, что я сказал? — Я откинулся назад, моя нога нетерпеливо дернулась. — Я чуть не трахнул всю свою операцию и почти несовершеннолетнюю девушку в процессе.

— Это первый раз, когда ты потерял контроль. — Лоуренс поджарил воздух пивом. — Она должна быть особенной.

— Она особенная, это точно. Какой-то особый вид кошмара, — пробормотал я.

Его глаза расширились от удовольствия. Он образовал квадрат пальцами, направив их на меня.

— Это момент Кодака, если я когда-либо видел такой. Рэнсом Локвуд, очарованный. Похоже, она и тебе не дает покоя. Она мне уже нравится.

— Она ребенок, — выплюнул я, как будто это Лоуренс вчера ткнул пальцем в Братц, а не я.

— О каком возрасте мы говорим сейчас? Двадцать пять? Двадцать три?

Я отвел взгляд от его припаркованного «Шевроле-субурбан».

— Блядь! — Лоуренс захихикал, наслаждаясь представлением. — Восемнадцать?

— Нет, ты грубая задница. Двадцать один.

Он свистнул.

— Правила созданы для того, чтобы их нарушать.