Трон змей

Он притянул Рен к себе, заключив в крепкие объятия, и не отпустил, даже когда она попыталась вырваться, чтобы сохранить свою каменную маску. Он обнимал ее, обнимал и обнимал, напевая бессмысленную песенку, которую Рен узнала по времени, проведенном в подземельях верлантийского дворца. А потом она не выдержала.

Выстроенные ею стены обвалились.

Рен изо всех сил обняла Лейфа в ответ, освобождая бурный поток боли, который она несла в себе со дня казни Эвер. Плечи Лейфа задрожали, и когда несколько беглых слезинок упали на ее кожу, Рен поняла, что он тоже плакал.

– Я не хочу возвращаться внутрь, – призналась она между всхлипами, сотрясавшими ее грудь так сильно, что было сложно дышать.

Лейф вцепился ей в предплечья немного сильнее, чем необходимо, но это помогло ей найти точку опоры. Медленно, но уверенно Рен взяла себя в руки, и ее слезы наконец иссякли.

– У тебя получится, – сказал он, глядя на нее своими темными глазами. – Ты это знаешь. Жизнь твоей сестры зависит от тебя… и моя тоже. Ты справишься. Ты сильнее, чем любой, кого я знаю.

– Я тебя люблю, – прошептала Рен, притягивая Лейфа, чтобы обнять его, возможно, в последний раз.

– Я тоже тебя люблю, – сказал он, прежде чем отстранился и пошел прочь, чтобы спасти Рен от болезненной необходимости делать это самой.

Она стряхнула с плеч свою печаль и поправила плащ.

Не осталось ничего, кроме как пройти через ворота, ведущие в поместье лорда Фостера, прямо в логово ее врагов.

И в объятия ее порочного возлюбленного.

Глава двадцать восьмая. Рен

Рен поняла, что уснула, только потому, что глухой удар вырвал ее из беспокойного сна, когда мир вокруг погрузился в темноту, прохладу и тишину.

Странно, что меня разбудило?

Она распахнула потяжелевшие ото сна веки, убрала волосы с лица и вздрогнула, заметив окутанные тенями фигуры двух человек, нависших над ней. Рен выхватила кинжал из-под подушки и с неистово колотящимся сердцем выпрыгнула из кровати. Ее босые ноги заскользили по полу, и она оглянулась вокруг, не обращая внимания на звон в ушах. На самом деле в комнате было трое людей, но один из них лежал на полу.

Хосену.

Он был без сознания.

Проклятие.

Кто бы ни пробрался к Рен в комнату, эти люди были достаточно умны, чтобы застать ее друга и охранника врасплох.

Пожалуйста, будь живым.

Рен сосредоточила внимание на фигурах, стоящих у края ее кровати. Вне зависимости от его состояния Хосену придется подождать.

– Что вам от меня надо? – потребовала Рен, и в ее громком голосе гремела уверенность, которой она не ощущала.

Ее глаза начали привыкать к темноте. Люди казались ей знакомыми: один из них был высоким и внушительным, а вторая – более маленькой, изящной и плывущей по воздуху, словно шелк.

Лорд Идрил и Астрид.

Нехорошо. Существовала только одна причина, по которой они могли здесь появиться.

Сверкнул металл, когда Идрил извлек из кармана тонкий и опасный на вид клинок, чуть более длинный, чем кинжал Рен. Она понятия не имела, как хорошо он умеет сражаться и сможет ли одержать над ней верх. Рен была закаленным бойцом, но то же самое можно было сказать и о Хосену, а тот сейчас лежал недвижной кучей на полу.

Но они застали его врасплох. А ты уже не спишь. Не сдавайся без боя.

Астрид скользнула в кровать Рен и откинулась на покрывалах, с наслаждением растянувшись и закинув руки за голову, словно кошка.

– Ох, Рен, – проворковала она, и ее черные глаза горящими угольками пронзили тусклый свет комнаты. Несмотря на мягкий тон и расслабленную позу, она смотрела на нее серьезно и расчетливо: – Тебе действительно стоило прислушаться к моему совету с самого начала. Тебе было дано так много шансов. И все равно мы оказались в этой ситуации!

Рен сжала зубы:

– Прошу, скажи, и в какой же ситуации мы оказались?

Рен нужно было потянуть время, пока она разрабатывала план отступления. Она уже расправилась с похитителями однажды, а значит, справится и с новыми противниками. Ей просто нужно подумать.

Словно почувствовав направление ее мыслей, Идрил отошел от изножья кровати и двинулся к ней, оставаясь вне зоны досягаемости ее кинжала. Он поднял свой клинок, предупреждая, что ей лучше оставаться в углу.

– Думаю, ты знаешь, что происходит, дорогая дочь. Ты действительно считала, что я позволю тебе уйти после того, как ты так подло напала на меня? – Идрил провел пальцами по шраму на щеке, и на его лице появилось выражение горя и агонии, но затем его губы искривились в усмешке: – Никто не смеет трогать меня, даже ты. Тебе стоило знать свое место. Ты должна была молить меня стать частью семьи. Прислуживать мне.

– И ты думал, что она позволит мне работать с тобой? – возразила Рен настолько высокомерным тоном, насколько могла, повела подбородком в сторону Астрид и горько рассмеялась. – Дорогая королева-мать с самого начала меня невзлюбила.