Трон Знания. Книга 2

— Он должен простить, а не я.

— Что еще я должна сделать?

— Умолять. Умолять на коленях. Ради себя, ради ветонов, ради мира в Порубежье. В тебе видят угрозу, Малика. Все: слуги, советники, народы. И до тех, пока ты не станешь моей женой…

— Я не буду вашей женой!

— Пока ты не станешь моей женой, тебя может защитить только одно имя — имя короля. Тебе нельзя терять Адэра!

Малика уронила руки на колени:

— Я хочу побыть одна. — И устремила взор в затуманенное окно.

Адэр вышел из особняка, опустился на ступени. Моранда прижался к ногам и громко зевнул. Адэр потрепал его за уши, притянул тупоносую морду. Неужели главным судьей поступков станет таинственный зверь из не менее таинственной Долины Печали? Сколько дней им отмерено идти одной дорогой? То, что утверждал Тиваз, староста климов, повторили и ветоны. Моранда будет рядом, пока хозяин не даст слабину. И когда Парень побежал за Маликой, сжалось сердце. Неужели зависть к чужим чувствам — это та самая слабость, что отталкивает даже зверя?

Моранда появилась у Зервана в первый год его правления. Пробыла с ним семь лет, а затем бесследно исчезла. Говорят, именно с того дня Зерван будто переродился. Тогда возле престола и появился каменный зверь: то ли как напоминание о падении, то ли в укор моранде — ты ошиблась…

Парень вскочил, лизнул Адэра в щеку, запрыгал, хватая зубами завитки тумана. И растворился в молочной пелене. Адэр пошел, разметая руками сгустившуюся завесу. Он не знал, куда идет. Не слышал ни собственных шагов, ни поступи стражей. Появлялись расплывчатые очертания домов и тотчас исчезали. В свете тусклых фонарей были видны мельчайшие капли воды, зависшие в неподвижном воздухе.

Вдруг возник размытый силуэт.

— Малика! Ты?

— Да, мой правитель.

— Куда собралась ночью?

— На смотровую вышку.

— На улице холодно. Ты переоделась?

— Да. — Малика приблизилась, запахнула на груди теплую кофту. — Простите меня. Пожалуйста…

— Где Вилар?

— Вилар? Наверное, спит. Прошу, простите меня.

— Эйра…

— Я Малика, мой правитель.

— Малика осталась с Виларом.

Боясь утонуть в бездонных глазах, Адэр смотрел на блестящие от тумана щеки и влажные губы:

— Черный — это не цвет, а отсутствие цвета. Верно? А черные дни — это дни без красок. И всего-то?

— Я была не права. Простите меня.

— Урбис говорил, что глаза морун приобретают цвет. Это как?

Малика попятилась, но Адэр успел схватить ее за руку:

— Когда изменится цвет глаз?

Она молчала. Адэр чувствовал, как через теплые, трепетные пальцы ему передается ее волнение.

— Когда?

— Когда я буду счастлива.

— Рядом со мной это случится не скоро.

Она улыбнулась.

— Какими они станут? Синими? Зелеными? — допытывался Адэр.

— Они будут светиться от счастья.

— Нет. Этого я точно не увижу.

Сердце забилось усталой птицей; трепетание изнеможенных крыльев вызвало боль в груди. Адэр с трудом перевел дыхание. Прав Вилар — надо меньше пить и больше спать.

— Я тоже хочу посмотреть на город сверху. — Адэр глянул по сторонам. — А где парк?

Из дымки вынырнул звереныш и, заурчав, потерся о ноги. Адэр потянулся к нему, Парень отскочил в сторону и негромко рыкнул. Не выпуская ладонь Малики, Адэр побрел за морандой. Мгла сгустилась, как обычно бывает перед утренней зарей. Адэр посматривал на спутницу и с трудом различал контуры лица. Если бы не подрагивающие пальцы в его руке, казалось бы, что он шагает в бесконечной пустоте один. И вдруг перед носом, из ниоткуда, появилась продольная балка.

Из мглы возник защитник:

— Господин?

— Здесь правитель, — донесся сбоку голос Мебо.

Защитник поклонился.

— Наверху кто-то есть? — спросил Адэр.

— Есть, господин.

— Пусть уйдет.

Защитник позвал товарища. Заскрипели ступени, и спустя какое-то время Адэр поддерживал Малику под локоть и подсказывал, куда ступать. Зверь с недовольным ворчанием карабкался за ними. На середине лестницы сел, и никакие уговоры не заставили его тронуться с места. Через несколько лестничных пролетов туман сделался менее плотным, а вскоре и вовсе пропал. Ступени и перила хорошо просматривались, но Адэр избегал смотреть вниз — земля исчезла под пенными облаками.

Смотровую площадку опоясывала высокая решетчатая ограда.

— Как красиво! — воскликнула Малика и прильнула к переплетению из тонких прутьев.

Тяжелый туман скрывал город и лес. На уровне верхушек корабельных сосен пелена таяла и переходила в кристально-чистый воздух. В предрассветном небе искрились утренние звезды. Полумесяц был прозрачным, и казалось, истончался с каждой секундой. Вдали угадывались белоснежные шапки гор, предутренний мрак пока прятал кряж.

Адэр окинул взглядом молочные клубы над землей, пики гор, светлеющее небо… и вдавил Малику всем телом в ограду. Запустил руки под кофту. Скользнув по горячей коже, стиснул упругую девичью грудь.

— Я закричу, — прохрипела Малика.

— Кричи, милая. Мне нравится, когда женщина кричит.

Она дернулась. Адэр еще сильнее налег ей на спину. Почувствовал, как под пальцами наливается грудь, твердеют соски.

— Девочка моя! Да ты хочешь меня!

— Адэр, отпустите!

— Милая, прошу тебя, нагнись. И я прощу тебе дерзость.