Трон Знания. Книга 3

— Ты сильная. Ты моруна. Неужели не справишься с каким-то хазиром?

— С каким-то… — Она потёрлась щекой о грубую ткань, пахнущую расплавленным воском и старыми книгами. — Спасибо, Кебади. Мне надо было выплакаться.

Поднялась на ноги, окинула взглядом полки, заваленные бумагами. Посмотрела на стопы документов в проходах между стеллажами.

— Сожгу, когда вернусь.

В коридорах хозяйственной пристройки было безлюдно. Из комнат доносились возбуждённые голоса прислуги: одни обсуждали воинов, другие радовались отъезду вечно недовольного правителя, кто-то хвастался, что будет прислуживать Альхаре. На кухне поварихи обговаривали меню для гостя.

Малика подошла к комнатке Муна. Открыв дверь, переступила порог, легко, непринуждённо, словно проходила мимо и вдруг решила заглянуть.

Догорающий за окном закат окрашивал потолок и стены в брусничный цвет. Йола и Мун сидели на узкой кровати. От сгорбленных сухощавых фигур веяло безысходной тоской.

— Почему такие печальные? — спросила Малика. Подойдя к окну, отодвинула герань, примостилась на подоконнике. — Прекрасный вечер.

— Ты собралась в Ракшаду к этому нелюдю? — спросил Мун.

— Собралась.

— Зачем?

— Так надо.

— Йола рассказал, как ты упиралась.

— Он сидел далеко, и как всегда всё перепутал.

— Йола не глухой и не слепой, — отозвался старейшина недовольным тоном.

Малика подышала на стекло, на запотевшем пятачке нарисовала солнце, наполовину опустившееся за горизонт:

— Я всегда хотела уехать далеко-далеко. И тут такая удача. Только представь, Мун: море, корабль, таинственная страна. Иштар столько о ней рассказывал. И там нет зимы. Здесь выпадет снег, а там будет жарко.

— Смотри, не запарься.

— А как же Адэр? — спросил Йола. — Ты сможешь без него?

Малика укоризненно посмотрела на Муна:

— Проболтался…

— Это не я.

— Понятно. Стоило расслабиться, и моя тайна у всех на устах.

— Никто не знает, — сказал Йола. — Только я.

— Это начало. — Малика прильнула лбом к стеклу. — Тогда мне тем более надо уехать.

— Дочка, — вновь заговорил Йола. — Я не могу говорить об Иштаре плохо. Он очень помог нам.

Малика прижала ладонь к плечу — заныл старый шрам, оставленный прутом:

— Так возрадуйся! Я ублажила вашего спасителя.

— А ты не перебивай старика. — Йола поёрзал на краешке матраса. — Ракшады такие, своего не упустят. Задурманят тебе мозги, ты и забудешь о доме. Они своим-то бабам, вон, задурманили. Сидят как мышки и даже не пикнут.

— Йола! Не трави душу!

— Я не травлю. Я чего сказать хочу… Когда-то у нас был трёхмачтовый корабль. Моряки надолго уходили в море. До острова Ориенталь путь не близкий, три недели в открытом море. Потом обратно. Это у ракшадов такие корабли, что не успеешь оглянуться, и ты уже на месте. Наш кораблик был тихоходный, шёл на одних парусах. Моряки покидали берег Грасс-Дэмора и мечтали быстрее вернуться домой. И всегда возвращались, хотя бывали в таких переделках. А знаешь, почему возвращались?

— Почему? — спросила Малика, глядя на аллеи, затянутые густо-розовыми сумерками.

— Они вступили в сговор с Богом. У каждого моряка был ключ к сердцу. Они заговаривали их перед каждым плаванием и отдавали на хранение любимым. Бог не призывает на высший суд людей с закрытыми сердцами.

— Красивая сказка.

— Это не сказка. Когда наш корабль сгорел, о заговоре забыли. А я помню. Благодаря твоим родителям у тебя два ангела-хранителя, Малика. Огонь и вода. Веришь ты в Бога морских пучин или нет, он всегда с тобой рядом. Обратись к нему с просьбой, и он услышит.

— С какой просьбой, Йола?

— Ты хочешь вернуться домой? — спросил Мун.

Малика потёрла плечо; шрам горел огнём.

— Хочу.

— Вот и попроси нашего Бога перекинуть мостик над морем, чтобы ты нашла дорогу обратно.

— Мун съездит к Ахе, — сказал Йола. — Брат сделает ключ, а я напишу заговор.

— И кому я должна его отдать?

— Тому, кого любишь.

— Адэру? — Малика выдавила улыбку. — И что я скажу? Вручаю вам ключ от моего сердца?

— Я могу вместе с горничной войти в его апартаменты и где-то спрятать, — предложил Мун.

— Где? В столе, под периной? А вдруг он найдёт и подумает, что это я. Он точно подумает, что это я. Я ведь ведьма. Проклятия и заговоры — моя стихия.

Мун покряхтел:

— Но это и есть заговор на возвращение.

— Может, отдать его тебе? Я люблю тебя больше всех.

— Не ёрничай! Мы хотим как лучше.

— Я рассказал, как поступали ориенты, — произнёс Йола. — А ты поступай как знаешь.

Малика задумалась. Что она теряет? Вдруг заговор подействует, и пусть на последнем дыхании, но она вернётся домой.

— Хорошо. Пишите заговоры, делайте ключи. Я спать.

Неуверенной походкой направилась в свои покои, зная, что этой ночью уснуть не получится.

Утром Малика засобиралась в дорогу. Время поджимало, а дело, которое предстояло закончить, было очень важным. Сложив в чемоданчик сменную одежду и отказавшись от завтрака, вышла из покоев.

В коридоре стоял Луга.

— Альхара ждёт вас в библиотеке, — сказал он и забрал у неё чемодан.

Малика ступила в зал, заставленный книжными шкафами, столиками и креслами. Несостоявшийся шабир поприветствовал её привычным для ракшадов образом и вперился в пол.