Трон Знания. Книга 4

Закончив развлекаться, Иштар включил лампу и откинулся на спинку кресла:

— Как тебе мой подарок?

— Какой?

— Эти комнаты.

Малика взяла книгу и проговорила, обращаясь к обложке:

— Спасибо. Если бы не ты, меня бы здесь не было.

— Их давно приготовили. Я ждал, когда из Краеугольных Земель доставят астры.

— Надо же, какое совпадение!

Иштар хмыкнул:

— Я отвык от тебя.

— И не привыкай больше.

— Почему не приходишь к Хёску?

— Была занята, — промолвила Малика, рассматривая шею Иштара, усеянную свежими ранками. Видимо, он снял терновый ошейник совсем недавно. — Расскажи мне, как будет проходить церемония коронации.

— А я уж решил, что ты передумала в ней участвовать.

Малика улыбнулась, хотя знала, что чаруш скроет улыбку:

— Рассказывай.

Иштар придвинулся к столу и принялся водить по столешнице пальцем, рисуя картину, понятную только ему:

— К Вратам Сокровенного ведут сто семьдесят ступеней, разделённых девятью площадками. Ты стоишь вот здесь, наверху лестницы, перед Вратами. По бокам Врат, здесь и здесь, находятся тигры.

— Живые?

— Живые. Перед тем как посадить тигров на цепь, Хёск опоит их отупляющим зельем. — Палец Иштара вновь заскользил по столу. — Я подхожу к лестнице, ты произносишь первую фразу. Затем я поднимаюсь по ступеням, восхваляя Всевышнего на разных языках. Задерживаюсь на площадке.

— И тогда я говорю следующую фразу, — вставила Малика.

— Верно. И так продолжается, пока я не подойду к тебе.

Отойдя от столика, Малика приняла позу, в которой была изображена на рисунках Ракшада.

— Что тебе не ясно? — спросил Иштар.

— Как думаешь, почему я так стою?

— Эльямин, мы говорим сейчас о серьёзных вещах, а ты затеяла какую-то игру.

— Пожалуйста! Что означает моя поза?

— Не знаю. Может, что-то хочешь спросить или…

— Верно! — воскликнула Малика и, подлетев к столу, положила перед Иштаром раскрытую книгу. — Посмотри! Ракшада везде нарисована в этой позе!

— И что это значит?

— А то, что она произносит не кодовые слова, а задаёт вопросы. А смысл этих вопросов спрятан в деталях рисунка.

— Всем понятно, что смысл в деталях. Здесь Ракшада говорит о счастье, — промолвил Иштар, переворачивая страницы. — Здесь о славе. Тут речь идёт о друзьях. Мы примерно знаем, о чём она говорила, но не знаем, в какой форме. Просто рассуждала или желала. Или кодовыми словами наделял хазира какими-то качествами.

— Она задавала вопросы! — сказала Малика. — И я хочу задавать тебе вопросы. А ты, вместо того, чтобы молча стоять на площадках, будешь отвечать мне.

— И о чём ты хочешь спросить?

— Ещё не знаю. Давай вместе придумаем.

Иштар закрыл книгу:

— Это невозможно.

— Почему?

— Потому невозможно.

Злясь, что нельзя свои чувства передать взглядом — его скрывала чаруш, — Малика опустилась в кресло, навалилась грудью на стол и, дотянувшись до ладоней Иштара, крепко их сжала:

— Я учу не заклинание, а обычные фразы. В них нет магии, как утверждает Хёск. Если бы это была магия — все хазиры совершали бы удивительные по своей природе деяния. Но это ведь не так?

— Не так, — согласился Иштар, глядя на её руки.

— Почему бы нам не придать ритуалу эмоций? Люди, которых ты пригласил, не будут стоять как истуканы, не понимая, что я изрекаю. Они будут внимательно слушать мои вопросы, а потом с нетерпением ждать твои ответы и обдумывать их.

Иштар вытащил ладони из-под рук Малики:

— Менять что-либо я не могу.

— А кто может?

— Хёск. Он заведует ритуалами и церемониями, ибо они все связаны с Богом.

Малика коротко закивала:

— Хорошо. Завтра я поговорю с ним.

— Он здесь. В моём саду. Уверена, что хочешь вывести его из себя?

— Надеюсь, он нас поддержит.

Иштар поднял указательный палец:

— Не нас — тебя. Это твоя идея — не моя.

Малика пожала плечами:

— Ладно.

Они вышли из дворца и направились вглубь сада. Иштар смотрел вперёд и не произносил ни слова. Малика впервые радовалась, что её лицо закрыто накидкой. Можно наблюдать за мужчиной и не бояться, что он неверно истолкует взгляды. Крепко сжатые губы Иштара и сведённые на переносице брови свидетельствовали о скором протесте. Только непонятно, кому он будет адресован — шабире или верховному жрецу?

Хёск лежал на подушках в небесно-голубой беседке. На перилах сидели птицы с длинными разноцветными хвостами. Возле лестницы стояли керамические кувшины. Сладковатый аромат благовоний, смешиваясь с терпким запахом лазурных цветов, делал прокалённый на солнце воздух удивительно свежим.

Увидев хазира и шабиру, Хёск принял чинную позу. Выслушав Малику, коротко бросил:

— Нет!

— Почему «нет»? — спросила она.

— Ритуал прошёл испытание временем, а ты предлагаешь превратить его в руины и потоптаться на обломках.

— Неужели будет плохо, если люди поймут, о чём я говорю?

— Ты повторишь заклинание Ракшады, и ни слова больше. Тебе понятно?

— Дань истории.

— Дань истории, — подтвердил Хёск.

— Тогда я сниму чаруш.

— Ты в своём уме?

— Хёск! — прикрикнул Иштар.

— Прошу прощения, хазир. Вырвалось

— Я хочу отдать дань истории, — промолвила Малика. — Ракшада и Джурия на коронации были без чаруш. Почему третья шабира должна закрывать лицо?

— Потому что есть такой закон, — сказал Хёск непререкаемым тоном.