Трон Знания. Книга 4

В храме Малика заучивала одиннадцать фраз — табличек столько же. На каждой нарисованы два тигра и между ними женщина — по всей видимости, Ракшада. Странным казалось то, что на всех картинках она изображена в одной и той же позе: руки согнуты в локтях, ладони направлены в небо, голова слегка наклонена к плечу. А вот остальные детали рисунков разительно отличались друг от друга.

Книга изобиловала справочной информацией: символом чего являются бабочки, тигры, дорога, люди с посохами… Однако сведения не давали ответов, а наоборот, порождали вопросы. Почему на одном рисунке Ракшада стоит в начале дороги, на другом — в конце? Есть табличка, где женщина и тигры изображены на гладком — без единого штриха — фоне. Таких отличий множество, но скрыт ли в них смысл? Вдобавок ко всему закралось подозрение, что рисунки расположены в книге не в том порядке. Так и хотелось вырвать страницы и перетасовать.

Услышав тихий вздох служанки, Малика вышла из беседки. Свет падал с потолка золотистыми струйками, и казалось, что сквозь лепные кроны над головой проглядывает солнце, сотворённое из сотен лампочек. Выпуклые деревья на стенах отбрасывали рваные тени.

Люстры в следующем зале были выключены, и огромное помещение освещалось снизу — в водоёме горели лампы подсветки. Следуя за служанкой по стеклянному полу, Малика наблюдала, как в удивительно прозрачной голубой воде замедленно плавают стайки рыб.

Если бы не дверная ручка в виде полумесяца, Малика ни за что не догадалась бы, что в передней стене — в нише — имеется потайная дверь; за ней оказался тупиковый коридор, который разделял ванную и спальню. Отпустив служанку, Малика села на бортик круглой ванны. Взглянув на своё туманное отражение в кафеле, усмехнулась: ракшады не любят зеркала. Их нет здесь, и не было в предыдущих покоях.

Наконец Малика ступила в спальню и замерла. И дело не в окнах, покрытых сверкающим узором, который напоминал изморозь на солнце. И не в мебели из золотистого дерева. Вниманием не завладела даже кровать, рассчитанная на четверых и застеленная пурпурным шёлком. Взгляд застыл на стене за резным изголовьем королевского ложа. От пола и до потолка стелился ковёр из живых игольчатых астр. Такие же астры — белоснежные, с легчайшими тонкими лепестками — росли на клумбе в саду Адэра. После утренних прогулок Малика и Иштар прощались в одном и том же месте — возле этой клумбы — и расходились в разные стороны. Она шла в правительственное крыло замка, он — в заброшенный флигель, где находилась комната заключённого.

Всю ночь Малике снились астры. Она плела из цветов венки, а когда раскладывала их перед собой, они превращались в терновые ошейники.

Утром её разбудила служанка: шабиру ждал паланкин. Сев на край кровати, Малика посмотрела на девушку, стоявшую на пороге спальни. Вроде бы голос знакомый, но одежда другая: белая длинная рубаха и штаны, на ногах белые закрытые туфли. Низко опустив голову, покрытую чаруш, служанка держала охапку сменного постельного белья — ракшады просто помешаны на чистоте…

Малика велела отпустить носильщиков. Отказалась ехать в храм и на следующий день, и через день. Она не хотела злить Хёска, однако не могла побороть желание доказать жрецу, что она не так глупа, как он думает. С утра и до вечера корпела над книгой, пытаясь понять смысл заклинания. Изредка отдыхала на террасе, куда перетащила подушку. Иногда прохаживалась между крайними деревьями, опасаясь отходить от цоколя дворца. Рассматривала гладкие жемчужные стены и витражные окна, пытаясь определить размеры одноэтажного здания. И вновь торопилась в мраморную ажурную постройку, возвышавшуюся посреди зала.

К концу третьего дня Малика впала в отчаяние. Глупо было надеяться, что ей удастся расшифровать кодовые слова Ракшады, в которых не смогли разобраться жрецы. Представив злорадство Хёска, Малика уткнулась лбом в книгу и заскрипела зубами.

— Эльямин…

Малика резко выпрямилась — в дверном проёме беседки возвышался Иштар. На миг показалось, что её отбросило на два года назад. Вот таким он был в день их первой встречи. Так же возник на пороге лачуги, как пришелец из иного мира. За его мощной спиной точно так же золотился воздух. И сердце Малики колотилось, как колотится сейчас.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Иштар насупился:

— В смысле?

— Тебе можно сюда приходить?

— Это мой дворец. Я прихожу даже туда, куда не заглядывает солнце.

Малика уронила руки на колени. Когда-то Адэр переселил её на свой этаж, и жизнь превратилась в кошмар. Находясь в своих покоях, она постоянно прислушивалась к шагам и шорохам в коридоре и боялась, что Адэр застигнет её врасплох. Неужели и здесь её ожидает то же самое?

— Я бы хотела, чтобы меня предупреждали о твоём появлении.

— Хорошо, — согласился Иштар и, опустившись в кресло напротив Малики, начал щёлкать выключателем настольной лампы.

На несколько секунд беседка погружалась в мягкий полумрак; просветы в арках, затканных мраморными кружевами, наполнялись мерцанием. То вдруг вспыхивал яркий свет, выгоняя мрак наружу.