Трон Знания. Книга 4

Ожидая, когда мужчины закончат обход зала, Малика боролась с желанием выйти на улицу. Ей не нравилось собственное состояние. Руки и ноги наливались свинцом, мысли становились вялыми. На плече ныл шрам от прута Иштара. Блики на стенах превращались в звенья цепи, тени на полу походили на пятна крови, шелест крыльев напоминал щелчки кнута. Если бы рядом возник Адэр — она бы решила, что её откинуло на два года назад, в бандитский лагерь.

— Зачем пришла? — прозвучал голос Иштара.

Малика посмотрела в воспалённые глаза:

— Давай выйдем.

Спрятавшись в тени изваяния тигра, они долго не могли начать разговор. Иштар был явно чем-то озабочен и всем своим видом показывал, что не намерен болтать. Малика приходила в себя. Надо бы написать Адэру, чтобы не вздумал приехать в Ракшаду. Он не сможет прожить здесь и дня. Запахи сведут его с ума.

Малика провела ладонью по лбу. Откуда такая бредовая мысль? Адэр никогда сюда не приедет.

— Зачем пришла? — повторил Иштар, оторвав взгляд от домов на краю площади.

— Хотела узнать, когда мы отправимся в паломничество.

— Не знаю.

Малика коснулась пальцами его впалой щеки:

— Что с тобой происходит?

Иштар отшатнулся:

— Я болен.

— Чем?

— Я потерял контроль над рассудком.

Малика прижала руку к груди:

— Ты кого-то убил?

— Мне приснился сон, — сказал Иштар и умолк.

— И что? — настороженно спросила Малика.

— За тридцать четыре года ко мне ни разу не приходили сновидения. Понимаешь? Нет?

— Нет.

— Я был беспомощным как букашка.

Привалившись спиной к каменной лапе тигра, Малика рассмеялась:

— Иштар…

— Это ужасное состояние, когда идёшь не туда, куда хочешь, делаешь не то, что хочешь. Руки не слушаются, ноги сами по себе, в голове дом сумасшедших. Я больше не хочу видеть сны.

— И поэтому не спишь?

Взгляд Иштара стал глубоким, задумчивым.

— Я не принадлежал сам себе. Я побывал в шкуре раба.

Малика дотянулась до его руки, сжала запястье:

— Тебе приснился кошмар?

— Самое страшное не то, что мне приснилось, а то, что происходит сейчас. Во сне я всё делал против своей воли, а теперь не могу избавиться от желания всё повторить.

— Ну и кто тебе мешает?

Иштар впился взглядом в Малику:

— Закон.

Она отдёрнула руку:

— Мне тоже часто снятся кошмары. Я просыпаюсь, понимаю, что это всего лишь сон, и забываю. А ты кружишь по храму и теряешь драгоценное время. Ты же умеешь отключать ненужные мысли. Вот и отключи.

— Что тебе снится? — спросил Иштар, потирая запястье.

— Как ты набрасываешь петлю мне на шею и душишь.

— Этого никогда не произойдёт.

Малика кивнула:

— Знаю. Потому и говорю: отключай мысли.

Иштар переступил с ноги на ногу:

— Сделаю ещё пару кругов. Подождёшь?

Приказал воинам принести для шабиры паланкин и устремился в храм.

Глава 16

***

Малика надела непривычный наряд: штаны из тончайшей кожи, платье с высокими боковыми разрезами и плотную, но довольно прозрачную чаруш. Набросив на руку плащ с капюшоном, покинула спальню и направилась на террасу — воины-носильщики обычно ждали её в саду, возле лестницы. Однако в этот раз обуви перед порогом не было.

Малика растерянно осмотрела зал. Служанка, всегда находившаяся поблизости, как сквозь землю провалилась. Приоткрыв двери и выглянув на террасу, Малика позвала воина. На зов никто не откликнулся. Видимо, провожатый топчется в комнате перед Обителью Солнца, не смея зайти в покои шабиры. Странно, что её никто не предупредил.

Горя негодованием, Малика торопливо прошла по стеклянному полу, распугивая рыб в пруду. Пересекла каменный сад и замерла посреди ажурного зала. Иштар сидел на кушетке.

— Испугалась, что уедем без тебя? — произнёс он шутливым тоном и взял с сиденья бархатную коробочку.

— Вздохнула бы с облегчением, — бросила Малика и, чтобы успокоиться, начала считать раскиданные на коврах подушки.

Её выводило из себя всё: запреты, непонятные правила, тряпичный «намордник», запахи благовоний, её покои, похожие на склеп.

Но больше всего Малику злили внезапные появления Иштара. Этим он напоминал Адэра и вызывал те же чувства: беспокойство, беспомощность и душевное опустошение.

— Подойди, — промолвил Иштар.

Приблизившись, Малика посмотрела на коробочку:

— Мне не нужны подарки.

— Это не подарок. Так… безделушка.

Малика присела на краешек кушетки, положила на колени плащ:

— Будто собралась на север.

— Ты никогда не была в пустыне. Да?

Малика усмехнулась:

— Мне хватало пустоши.

Иштар откинул крышку и достал из коробочки четыре тонких золотых браслета с подвесками: полумесяцы и звёзды, тигры и квадратные спирали.

— Я хочу кое о чём тебя попросить, — промолвил он, надев браслеты Малике на запястье.

— Проси, — сказала она, разглядывая подвески.

— Воины не должны слышать женский голос. Не разговаривай с людьми.

— Целых два месяца?

— Чуть меньше.

— Так долго я ещё никогда не молчала, — произнесла Малика и потрясла рукой. Драгоценные камни заиграли всеми цветами радуги.

— Нравится?

— Может, мне лучше остаться?

— Эльямин…

Малика опустила голову. Какая же она дрянь… Иштар не виноват, что в Ракшаде ей плохо. Не виноват, что она по собственной глупости стала шабирой. Он просит её, хотя приучен повелевать.