Тропа через Морхейм

Никогда он не видел он настолько грустного и сморщенного сида. Казалось, что ему лет сто, по крайней мере, сидши в этом возрасте так и выглядят — беловолосыми старцами, сплошь покрытыми сетью морщин и выгоревшими, словно картина на солнце.

— Вы целитель, господин Вайтлес? — наугад спросил Охнэр у соседа, и тот печально покачал головой.

— Могильщик. И по совместительству — каменщик. Видите ли, Древние были очень капризными и любили умирать в необычных позах. Порой приходилось укладывать окаменевающего короля в специальный мраморный короб, чтобы его тело выглядело естественно или, наоборот, экстраординарно. Сиды, лишенные дара окаменения, предпочитали гнить в мраморных или базальтовых гробах, полностью имитирующих их молодой и прекрасный образ при жизни. Мои работы были настолько восхитительны, что отличить окаменевшего Древнего от имитационного короба благородного сида было практически невозможно. Эх! Дела минувших дней. Ну что об этом вспоминать, господин Охотник? Выпьем за бессмертие, будь оно неладно. Я, кстати, ярый противник оного, как вы уже успели заметить своим проницательным взором.

Сид снова чокнулся с бокалом Охнэра, который тот из вежливости оторвал от стола и снова вернул на прежнее место, и вдруг в пиршественный зал ворвался паж в золотистой бархатной пачке, украшенной синим пером, и воскликнул:

— Лорд Давин умер!

Сиды, пересмеиваясь, громко поаплодировали пажу и снова вернулись к танцам и неистовому кутежу.

— Благородные господа, лорд Давин по-настоящему умер! — громче прежнего воскликнул паж в золотистой шапочке, но теперь его не удосужили даже взглядом.

Окончательно растерявшись, юноша блуждал по залу полным мольбы и отчаяния взглядом, пока не заметил Охнэра в компании дворцового могильщика. Неизвестно, кому он обрадовался больше, потому что лицо его вдруг прояснилось, и в мгновение ока он оказался за их столом, умоляя помочь ему похоронить лорда Давина — по-настоящему.

***

— Этот плут, лорд Давин, в честь каждого пира устраивал собственные похороны, которые пышно праздновал. Развлечение у него было такое, — деловито пояснил Охнэру дворцовый могильщик, когда они вместе отправились смотреть на заживо погребенное в каменном саркофаге тело, — но со смертью шутки плохи. Вот и доигрался, голубчик.

Сварт никогда прежде не видел похороны в Сидхейме, которые по размаху празднования ничем не отличались от свадьбы.

Лорд Давин украсил белыми цветами и лентами сад, заставил деликатесами поминальный стол и нанял дворцовых музыкантов, чтобы они сутками играли танцевальные мелодии.

Первые годы сиды охотно посещали похороны, а потом это развлечение всем надоело, и спустя несколько лет все перестали замечать отсутствие лорда Давина на пирах.

— Это еще что? — буркнул Охнэр, поймав на лету белый лепесток розы, который упал ему на рукав.

— Магическая иллюзия лорда Давина, господин Охотник, — послушно ответил паж, настроение которого значительно улучшилось в обществе двух специалистов по смерти, — она создана с помощью личной силы моего господина. Когда лепестки перестали падать с неба, я заподозрил неладное.

Сварт задумчиво почесал подбородок.

— Может быть, лорд Давин просто заснул в гробу? Утомился из-за жары и волнения, что никто не ходит на его похороны.

— Что вы, господин Охотник! Чары благородных господ развеиваются только после их смерти! — уверенно перебил Охнэра паж. — Господин Вайтлес может подтвердить мои слова!

— Все верно, — кивнул седоволосый могильщик, — иллюзии сидов исчезают только в двух случаях: смерть или нищета. Если лорд Дарвин до сих пор жив, то определенно потерял личную силу. Магия молодости, красоты и здоровья после истощения личной силы тоже развеивается, что зачастую и приводит к смерти — быстрой и крайне мучительной, — учено объяснил господин Вайтлес.

Охнэр молча развел руками в стороны, намереваясь присоединиться к безудержному веселью, царящему во дворце, в роли мрачного символа уныния, но паж схватил его за рукав кафтана и не дал сдвинуться с места.

— Господин Охотник! Вы не можете просто так уйти! Вдруг лорд Давин нуждается в помощи? Примените ваши особые таланты и убедитесь, что господин мертв! Иначе король Сидвиллиат казнит нас за равнодушное и жестокое обращение с благородными господами!

Охнэр тихо выругался, поминая всех сидов и их матерей, и, несмотря на острую нужду в жизненной силе, изучил своим магическим взором содержимое каменного саркофага, в который заключил себя неугомонный вельможа.

— Он точно мертв. Пуст, как бутылка из-под вина, — устало подытожил сварт, чувствуя скверную ломоту в теле, предшествующую полной потери способности двигаться, — правда, в гробу лежит амулет с огромным запасом личной силы, которой этот идиот уже не сможет воспользоваться.

— Не может быть! — воскликнул паж. — Господин не мог просто так умереть в гробу! Это убийство!