Тропа колдунов

Язычники обращались с Зигфридом фон Гебердорфом по-варварски. Эти желтолицые скоты не имели ни малейшего представления о благородстве и чести. Предводитель чужеземцев — вислоусый князек с карпом на гербе — демонстративно сторонился Зигфрида, как чумного. Языческие рыцари и кнехты открыто надсмехались над ним. Узкие глаза стражей смотрели на пленника с холодным презрением. Даже молчаливые слуги-носильщики, тащившие на спинах деревянные коробы с чужими доспехами, походным снаряжением и припасами, неодобрительно косились на барона и брезгливо кривили губы.

У Зигфрида имелось смутное подозрение, что причиной такого отношения к нему стало его нежелание прилюдно вспарывать себе брюхо. Что ж, греха самоубийства он на душу не взял и не жалел об этом. Однако терпеть такой позор тоже сил не было. Ярость и бешенство кипели в душе. Но то были бессильная ярость и бесполезное, пустое бешенство. «Какой от них прок, если на руках путы? Уж прирезали бы скорее, что ли», — думал барон.

Увы, убивать его варвары не спешили. Да и выкупом, похоже, не интересовались. Язычники просто гнали Зигфрида с собой, набросив на шею веревку. Куда гнали? Зачем? Ответа на эти вопросы барон не знал. И спросить было некого. Зигфрид молчал, стиснув зубы. Он ждал подходящего момента, когда можно будет посчитаться за все.

Диковинную постройку, высившуюся над лесистым холмом у изгиба широкой реки, он заметил, когда солнце уже клонилось к закату. Это была высокая стройная башня в несколько ярусов. Странные, нависающие друг над другом квадратные черепичные крыши-карнизы с загнутыми кверху краями создавали удивительное впечатление: казалось, будто башня парит в воздухе. Верхнюю кровлю венчал шпиль, опоясанный девятью кольцами. К башне тянулась змейка старого тракта. Желтолицые варвары направились туда, и Зигфрид решил поначалу, что его ведут в замок князя-карпа.

Подошли ближе. Большая часть язычников разбила лагерь у подножия холма. Там же оставили коней и походную поклажу. Около полусотни человек во главе с князем двинулись по крутому склону дальше. Зигфрида тоже погнали наверх.

Подъем был тяжелым. Под ногами бугрились ненадежные остатки старой лестницы. Выбитые в земле и камне ступени осыпались от времени, и сейчас проку от них было немного. Пару раз Зигфрид оступался и падал. Его били палками, вздергивали на ноги и гнали дальше.

К счастью, всему приходит конец. Они достигли вершины холма.

На которой, как выяснилось, располагался вовсе не замок. Невысокая, полуобвалившаяся каменная ограда мало напоминала крепостные стены. На земле валялись разбитые и сгнившие воротные створки. К многоярусной башне со шпилем примыкало просторное здание, поставленное на высоком фундаменте и чем-то похожее на огромный шатер. «Шатер» венчали две плавно изгибающиеся кверху кровли, в стенах зияли широкие входные проемы, судя по всему, никогда не знавшие дверей. К ограде жались несколько строений поменьше и попроще.

Зигфрида ввели в квадратный дворик, выложенный плитами, и на время оставили в покое. Барон осмотрелся. Всюду царило запустение — видимо, люди давно покинули эти места.

В крышах зияли прорехи. Под ногами хрустели осколки битой черепицы. Между каменными плитами густо пробивалась трава. А кое-где чахлые зеленые пучки росли прямо из стен. Даже стройная многоярусная башенка, издали казавшаяся такой легкой, воздушной и праздничной, вблизи производила гнетущее впечатление.

Предводитель язычников что-то крикнул свите. С десяток воинов заняли посты вдоль внешней ограды, двое встали у ворот.

«Стража, — догадался Зигфрид. — Значит, ночь проведем здесь».

* * *

Князь-карп принял из рук слуги суму с колдовским кристаллом и шагнул к «шатру». Прежде чем войти внутрь, язычник зачем-то разулся.

Под двойную крышу с осыпавшейся черепицей чванливый князь варваров вступил с неожиданно смиренным и благоговейным видом. Так обычно входят в храм…

А ведь и правда!

Косые лучи заходящего солнца светили в спину князю, и через широкие входные проемы Зигфрид разглядел потускневшую резьбу, выцветшую роспись, колонны с остатками красного лака. А главное: в полумраке виднелись незнакомые идолы — потрескавшиеся, покрытые пятнами облезшей краски. Действительно, заброшенный храм! Пустующее языческое капище! Очень, очень похоже на то…

Одни кумиры стояли у входов, словно вымуштрованная неподвижная стража, другие укрывались в глубине темных нефов. В центре молельни на небольшом возвышении восседал самый большой и, вероятно, самый почитаемый желтолицыми варварами идол. Солнечный луч как раз доставал до него. Прямая спина, скрещенные ноги, руки, покоящиеся на коленях, невозмутимое, нечеловечески бесстрастное лицо…

Зигфриду стало не по себе. Противный холодок растекся по спине. А что, если его пригнали сюда для того лишь, чтобы принести в жертву? От безбожников, вспарывающих себе животы, всего можно ожидать.

Из святилища князь-карп вышел уже без Черных Мощей.

Видать, припрятал где-то внутри. Или отдал на хранение какому-нибудь своему божку.