Тропа небытия (СИ)

Главное сооружение представляло собой огромный светло-зеленый куб, увенчанный куполом чуть ли не больше него самого. По углам выстроились башни, соединенные подвесными мостиками с террасами куба.

Парадный вход во дворец обрамляли колонны, обвитые лозами винограда. К нему вела широкая лестница, сужавшаяся кверху.

И на ступеньки этой лестницы, навстречу незваным гостям, вышел человек. Первый и, похоже, единственный человек во дворце.

Был он небольшого роста стариком — смуглым, сгорбленным, с крючковатым, как клюв ястреба, носом. Седая до белизны шевелюра, особенно выделявшаяся на фоне темной кожи, спускалась ниже плеч. А длинная, но узкая борода, формой похожая на клинок меча — и вовсе до пояса.

Одет старик был в синий халат, широкие пузырящиеся белые штаны, распространенные в южных землях, и красные остроносые туфли.

— Мир вам, — поприветствовал он пришельцев, поклонившись и одновременно складывая руки в молитвенном жесте.

— Приветствуем и мы тебя, премудрый Абдул аль-Хазир, — ответил мастер Бренн, — мир тебе и твоему дому!

— Если он чужеземец… с юга, — шепотом проговорил Освальд, — то почему мы его понимаем? Разве у них там тоже по-нашему говорят?

Потом осекся и добавил:

— Ах, простите, забыл. Это ж потусторонний мир! Здесь ничему не стоит удивляться.

Между тем аль-Хазир заговорил — просто-таки распираемый от воодушевления.

— Я знал! — были его слова. — Всегда верил, что невежество, в котором, как червь в навозе, копошится род людской — это не навсегда. Что рано или поздно жажда знаний… мудрость восторжествуют. Что люди смогут сами пройти моим путем… найти сюда дорогу. Скажите, много ль времени прошло?

— Больше полувека, — осторожно ответил Бренн.

— Не так уж и много, — его южный собрат по колдовскому ремеслу расплылся в улыбке, — для такого-то рывка. После веков темноты и невежества…

— Увы, — Бренн был вынужден перебить аль-Хазира, — не все так просто. С темнотой и невежеством — в том числе.

— Скорее, миру сделалось только хуже, — без обиняков вставила слово Равенна, — волшебников по-прежнему преследуют. Да и мало нас осталось. А тем временем мир постепенно порабощает всякая нечисть. И даже солнце больше не показывается на небе. Его скрыла серая пелена.

— Вот как? — хозяин дворца всплеснул руками и на мгновение будто призадумался. — Что ж, возможно, мир заслужил свою участь. Когда мудрецам в нем не остается места, добра не жди. И, что скрывать, я рад, что успел заблаговременно перебраться сюда. Где никакой грязный невежда с мечом не сможет меня достать.

Но почти сразу добавил — с большей теплотой в голосе:

— Однако еще больше я рад, что даже в том ужасном мире нашлись мудрые люди. Благодаря вам я уже не одинок. Потому приглашаю вас… посетить мою скромную обитель.

И сам первый зашагал вверх по ступенькам. Мастер Бренн и его спутники двинулись следом.

* * *

Миновав вслед за хозяином парадный вход, гости Абдула аль-Хазира оказались в огромном зале с высоким потолком, подпираемым изящными колоннами. Пол был настолько гладким, что блестел, словно лед посреди зимы. Или как зеркало. В нем даже, кажется, отражалось что-то.

Посреди зала журчал фонтан. Вдоль стен стояли кадки, в которых росли пальмы или пышные цветущие кусты. Цветы были незнакомы мастеру Бренну и его спутникам — в их родных землях такие просто не выжили бы. Но все равно гости не могли не оценить аромат этих цветов, насыщавший воздух в зале.

— Цветут круглый год, — с гордостью сообщил аль-Хазир, склоняясь над одним из кустов и с жадностью вдыхая аромат. — А главное, ухаживать за ними не надо.

— Как дитя, — прошептал Освальд стоявшей рядом Равенне, — игрушками хвастающееся.

Волшебница в ответ лишь поморщилась. Внутренне она была с бывшим вором совершенно согласна. Но хотя бы толика вежливости по отношению к хозяину не позволила ей поддержать разговор.

— И… что мне нравится больше всего, — продолжал хозяин дворца, — так то, что не нужно готовить еду. В том другом… вашем мире, сколько помню, меня всегда это угнетало. Легче было десять зелий сварить, чем один обед, представляете! Конечно, не всегда я занимался этим сам. Иногда приходил слуга. Но он тоже не очень-то справлялся. То еда подгорит, то специй он переложит. А сейчас… никаких хлопот!

С этими словами аль-Хазир щелкнул пальцами, и прямо в воздухе, из ничего, возникла изящная посеребренная ваза, полная фруктов. Схватив один из плодов — желтый и продолговатый — хозяин дворца осторожно снял пальцами его кожуру и откусил от белой мучнистой мякоти.

— Но вот почему, если он такой могущественный, — вполголоса вопрошал, словно ни к кому не обращаясь, Вожак, — то все равно так жалко выглядит? Хилый сутулый старик. Неужели нельзя снова молодым себя сделать? Да чтоб косая сажень. И наложниц юных целый выводок. Из-за этого я колдунов не понимаю.

Но осекся, поймав сердитый взгляд Равенны.

— Ох, прошу прощения, — сказал предводитель Братства Ночи, только едва ли искренне, — все время забываю, что для вашего брата это не главное. А важней всего знания. Зна-ни-я. Верно я понял? Значит, не совсем пропащий…