Читаем Тропа предела полностью

— Есть ли здесь кто-нибудь, — голос друида приобрел официальную твердость. — Есть ли кто-нибудь, кто в этих священных стенах мог бы подтвердить, что стоящий перед нами — действительно Финн сын Ку мала, Вождь клана МакБайшкнэ?

У выхода из чертога произошло некое движение, и вперед вышел чуть нескладный юноша с длинными темными волосами.

— Я могу свидетельствовать об этом, — сказал он. — Я, Ойсин сын Фьена, бард.

И вслед за ним вышли вперед другие люди:

— Я, Фиакул сын Кона, воин.

— Я, Кинан сын Фреогана, воин.

— Я, Глесс сын Фреогана, воин.

— Ия, — раздался вдруг громкий тяжелый голос совсем из другой части зала. — Ия, Голл МакМорна, Вождь своего клана, могу подтвердить, что это — щенок Кумала. Только вот не знаю, Вождем какого клана он себя называет?

Чертог громыхнул смехом. Но Финн, лишь мельком взглянувший на МакМорна, когда тот вышел вперед, смотрел сейчас в глаза одному- единственному человеку на противоположном конце зала. Тот человек не смеялся.

Кормак Великий, Верховный Король Ирландии, тоже смотрел в глаза одному-единственному человеку — сыну своего лучшего друга и своего смертельного врага.

В глаза Финна.

Король встал.

— Я, Кормак, признаю, что этот юноша — сын Кумала МакБайшкнэ. По знатности рода своего он имеет право защищать честь Великой Тары. Я благословляю его на бой — да пребудут с ним боги Дома Дану. И я подтверждаю его право требовать — в случае победы — всего, чего он пожелает. И порукой тому — слово Верховного Короля Ирландии и честь Дома Красной Ветви.

В повисшей — опять — тишине единственным звуком был шелест плаща Финна, когда тот коротко поклонился, прежде чем выйти вон.

2

Тара. Самайн

года 1465 от падения Трои

Когда Финн выходил за городскую стену, первые звезды блистали на холодном осеннем небе; теперь же небосвод заволокли тяжелые тучи, и на дороге, окружавшей валы, было совсем темно.

Дорога была пустынна; ветер стих еще на закате, и тишина, повисшая над окружающими Тару полями, казалась мертвой.

Финн шел драться с полубогом. Он не ждал долгой схватки. Он знал, что делает. Он понял это еще тогда, когда услышал в Королевском чертоге Историю разорения укреплений Тары — как это ни смешно, он, кажется, был единственным, кто слышал ее впервые…

Финн был спокоен. Он чувствовал, как волной поднимается в нем сила всех его Учителей — таких величественных, как Энайр, и таких простоватых, почти смешных, как Фиакул, — но равно Сильных. Огромной, всепоглощающей волной поднималось в нем спокойствие обреченного — неважно, обреченного на победу или на поражение, — спокойствие обреченного Тропе Предела. И боль, и радость — лишь вехи, отмечающие путь над бездной небытия — Тропу Предела…

Он шел, чувствуя, как у висков его течет самое Время, чувствуя, как Пространство подчиняется взгляду его глаз… Он смотрел…

И тогда Мир ответил негласному его призыву, и в самоем теле Мира открылась брешь, и демон Страны-по-ту-сторону-Смерти встретил его взгляд.

— Приветствую идущего по Грани, — сказал демон, принявший обличье знатного воина. — Здесь, где нет смысла скрывать имена, я говорю тебе: мое имя — Айллен.

— И я приветствую тебя, Айллен, — отвечал юноша. — Я — Финн. И ты не пройдешь мимо меня к стенам Тары.

— Посмотрим, — сказал демон, поднимая копье.

Тогда Финн поднял свое оружие и увидел, что жемчужным лунным сиянием светится наконечник его копья.

— Хэй, смертный, — воскликнул демон. — Ты хочешь драться оружием богов? Сможешь ли ты удержать его? Хватит ли тебе мужества, чтобы не бросить эту тяжесть, когда станет она непомерной?

Не отвечая, Финн шагнул вперед и выбросил руку с копьем в сторону демона. Тот отшатнулся, но сияние клинка коснулось левой его руки, заставив вздрогнуть и отступить. Нездоровая краснота залила левую половину его лица.

— А ты умеешь кусаться, смертный! — демон смеялся.

Финн прыгнул, делая резкий выпад; Айллен отскочил, отбив оружие Финна своим копьем. Финн прыгнул снова. Он не увидел движения, совершенного демоном, понял лишь, что тот опять оказался в полудюжине шагов от него.

Демон поднял копье, и оружие его стало изменяться; мгновенно перехватив древко двумя руками, как рукоять большого меча, демон взмахнул им, словно косой, очертив широкую сверкнувшую отточенным металлом дугу. Финн взлетел в воздух, пропуская огромный клинок под собой, в полете выбросил в сторону демона руку с копьем и с высоты в два своих роста рухнул на врага. Клинок пробил бедро демона и глубоко ушел в землю; Финн, оттолкнувшийся ногами от земли, перекувырнулся в воздухе и в тот же миг стоял позади демона с копьем в руках.

Лишь краем глаза он заметил, как оружие демона выгнулось, и долгое лезвие подобно змее метнулось к нему, распороло мышцы на левой руке и также стремительно вернулось на свое место, унося несколько пальцев.

Противники снова стояли друг против друга. Вся левая часть тела Финна была залита кровью; из огромной рваной раны на бедре демона била серебристая жидкость.

— Игра начинается, — сказал демон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза