Тропами Яношика

Перед рассветом всегда хочется спать, особенно молодым. Но в ту ночь триста двадцать воинов не могли уснуть — предстояло дело, к которому очень долго готовились. Для словаков, шедших ныне в рядах партизан, это было не только изгнание ненавистных фашистов, это была борьба за новую Чехословакию. Так воспринимал поход Эрнест Белик, так на него смотрел неудержимый Вацлав Сенько, так думали Ежо и Рудо, уже забывшие разницу между чехами и словаками.

Егорову, Мыльникову и Ржецкому сегодня тоже было не до сна. Накопилось множество дел, которые надо было завершить до выступления на Банска-Бистрицу. И самым неотложным они считали то, о чем перед уходом в Мартин попросил их Густав Гусак — помочь партизанам, защищавшим Турец от наседающих с севера гитлеровцев.

В полночь вызвали Ивана Волошина, командира батальона, освободившего накануне железнодорожную станцию на подступах к Банска-Бистрице.

Боевой комбат Волошин был уверен, что именно его батальон первым ворвется в Банска-Бистрицу. Но командование решило послать его на помощь бригаде Величко, которой не под силу сдерживать натиск моторизованных немецких частей со стороны Жилины.

— После взятия станции тебе соснуть бы часок, — сочувственно сказал Егоров. — Но предстоит еще одна «прогулочка», не менее веселая, чем вчерашняя.

Усталый, позеленевший от бессонной ночи, Волошин при слове «прогулочка» улыбнулся. Без дела этот человек не мог посидеть и одного часа. Бесстрашный, находчивый, Иван Волошин был одним из тех закаленных партизан, кто жил по закону песни: «Партизанское дело такое — и во сне не бросаешь ружья, и себе ни минуты покоя и врагу ни секунды житья».

— Прямо на своей станции сажай батальон на поезд и — на Турчанский Мартин. — Развивая приказ командира, начальник штаба показал на карте село, в котором надо выгрузиться батальону.

— Я поеду с тобой, — заявил комиссар бригады, — возьмем еще взвод бронебойщиков. — И Мыльников подозвал сидевшего в углу здоровенного партизана, у которого кубанка была крест-накрест перепоясана широкой ярко-красной лентой. — Мельниченко, собирай своих пэтээровцев и — на станцию! Учти, в пути батальон Волошина должен отоспаться, тут несколько часов езды. А мы с тобой за все в ответе. Так и орлов своих настрой. Давай, Дарданелл, жми!

За успешные бои в Склабине и под Мартином подпоручику Жоржу де Ланурье словацкое партизанское командование присвоило звание капитана. Сам Ланурье считал, что этого еще не заслужил и рвался в бой за освобождение Банска-Бистрицы или другого большого города. Однако его убедили оставаться в своем районе и держать под контролем шоссе и железную дорогу, по которым со стороны Жилины могли прорваться гитлеровцы, спешно подтягивающие силы.

Оставив небольшую группу автоматчиков в Склабине, капитан Ланурье вывел отряд в горы, поближе к шоссе и железной дороге.

Расположились французы на небольшой голе, в туристском доме и в палатках, окружавших его, как грибы старый пень. С неделю жили настороженно. А потом высоко над этим домом подняли свой национальный флаг, пели «Марсельезу» под гитару, с которой весельчак пулеметчик Жан не расставался даже в плену. Маленькая французская республика в Татрах праздновала встречу со своими земляками, вырвавшимися из лагеря военнопленных под Жилиной.

Праздник этот был боевым, деловитым. Ветераны отряда занимались чисткой добытого в последнем бою оружия: пулеметов, автоматов и четырех малокалиберных пушек. Новички делали то, с чего начинал свою партизанскую жизнь каждый француз, приходивший в отряд Жоржа де Ланурье — нашивали трехцветные ленточки на словацкую форму, мастерили береты из всего, что ни попадало под руки в большом уже хозяйстве отряда. А хозяйка отряда, как теперь называли Белу Пани, повела группу бойцов к заброшенной водяной мельнице ловить раков. Ей хотелось побаловать партизан уже забытым деликатесом — супом из раков.

Но пиршества в тот день не получилось. В полдень к капитану Ланурье прибыл Демко, постоянный представитель бригады Величко, с просьбой принять участие в обороне партизанского города Турчанского Мартина от наступающих со стороны Жилины гитлеровцев. Немецкий моторизованный батальон уже вышел из Жилины на Врутки и укрепился в маленьком стратегически выгодном селении. По данным партизанской разведки, немцы завтра утром получат подкрепление и выступят.

— В селе мирных жителей нет, все убежали в горы, — говорил Демко. — Хотелось бы гитлеровцев накрыть прямо на месте. Но это невозможно. Долиной подойти к немцам нельзя, там мост через Ваг заминирован. Напрямик через скалистый хребет даже турист налегке может перевалить только за восемь часов.

— Туристу спешить некуда, — сурово насупился капитан. — А воин должен пройти этот путь за шесть часов.

— В полном боевом это невозможно! — категорически заявил видавший виды Демко.

— Не только с полной нагрузкой, но возьмем и пушки. Сегодня к нам прибыло восемьдесят два француза. Они такое видели в плену у немцев, что на руках понесут орудия через любые горы, только бы мстить за все, что пережили!