Тропой мужества

  - Это не бред, - услышал Иванцов. - Это будущее!

  Антон с удивлением смотрит на водителя. Он мог поклясться - этого парня никогда не видел, но лицо кажется знакомым и откуда-то знает его имя - Сергей. Он плавно крутит руль, больше похожий на маленький штурвал. Машина разгоняется. Слышится звук мощного мотора, в который вплетается музыка, казалось звучащая отовсюду. И слова песни, задевающие за живое:

  - От героев былых времен, не осталось порой имен...

  Слова правильные, грозные, они пронзают насквозь, продирая морозом по спине. Голос, интонация... все говорит о том, что песню писали пережившие страшную войну.

  - ... И мальчишкам нельзя, ни солгать, ни обмануть, ни с пути свернуть.

  Сильная песня! А это значит...

  Антон смотрит на Сергея.

  - Сейчас ты все увидишь и поймешь. - Парень не говорит. Его слова сами возникают в голове.

  Машина с широкого проспекта сворачивает на площадь и останавливается среди таких же машин. Ночь вдруг меняется на солнечный день, и Антон видит широкую аллею с фонтанами, а в конце монументальное сооружение со стелой.

  - Это Поклонная гора, - говорит Сергей. - Пойдем.

  Они идут по аллее, а вокруг люди. С флагами и бантами из черно-оранжевых полос на груди. Многие флаги странные, но и ленты...

  - Это символ воинской славы, - поясняет парень, заметив внимательный взгляд Иванникова.

  Антон оглядывается, видит пожилого человека и как на стену налетает. Старик держит в руках гвоздики, здоровается, принимает поздравления, сам поздравляет. На его пиджаке медали и ордена. Иванцов никогда не видел столько наград. Он уважительно смотрит на старика, а глаза так и косятся на ордена. Большинство наград незнакомы, например, самый первый ряд начинается с незнакомой медали, или скорее ордена в виде звезды со Спасской башней и надписью 'Слава' в центре, которая висит на колодке с георгиевской лентой. И острый взгляд выхватывает еще одну.

  - За взятие Берлина, - читает он на аверсе.

  - Есть за взятие Будапешта, Вены Кенигсберга, - слышит он голос Сергея, - но эта самая памятная медаль. Пойдем.

  Они идут к Вечному огню. Вокруг цветы, венки с лентами. И все вопросы отпадают. Трехцветные флаги, двуглавый орел на них... все это становится лишним, не важным, потому что на ленте венка Антон читает - 'С днем Победы!', '9 мая', 'Я помню 1941-1945! Я горжусь!' ...

  Хочется заплакать, но как? Тело как не своё. Вдруг он узнаёт такие подробности, что...

  - Мы победили! - говорит Иванцов, справившись с волнением. - И цена нашей Победы велика. Почти три десятка миллионов человек! Сколько же людей погибло! Хороший парней и девчат! Они могли быть как ты, или твои друзья. Стать учеными, врачами, учителями, строителями. Что-то придумать, изобрести, усовершенствовать. Выйти в космос, к звездам лететь...

  Он смотрит на пламя, рвущееся из центра звезды.

  - Огонь - это правильно. Это верно. Символ чистоты и горящего сердца. Символ памяти... - И Антон вспоминает слова из песни, - вечный огонь, нам завещанный одним, мы в груди храним...

  - Что можно сделать? - после минутного молчания спросил Антон. - Как мне поступить?

  - Мой дед всегда говорил - по совести, - говорит парень. - По своей совести.

  - Он воевал?

  - Нет, деду в сорок пятом только семнадцать исполнилось. Мой прадед погиб на войне. Пропал без вести.

  - Делай что должен и будь что будет?

  Сергей не отвечает. Его образ размывается, мемориал сменяется на лесной пейзаж, а вместо парня над ним нависает немецкий солдат. И он что-то требует. Встать и сдаться? Где наган? Рука чуть сдвинулась, но больше ничего сделать не вышло, пришла боль. На миг взор затуманился, но когда полегчало, немец не исчез. Внезапно Антон понял - это уже не сон и не бред. Нависший над ним враг реален.

  И он не один - вокруг расположились другие солдаты. Они держали на прицеле всех бойцов, уже разоруженных, без ремней, стоящих угрюмо в паре метров.

  - Aufstehst!

  Встать требует. Немецкий Антон знал неплохо. В школе по языку стояла пятерка. Попытка приподняться оказалась неудачной. Боль из раны прострелила все тело и лишила сил.

  - Aufstehst! - повторяет солдат и направляет ствол карабина точно в грудь. На его лице написана готовность пристрелить раненого русского, чтобы снять все проблемы.

  - Я помогу.

  Карабин дернулся в сторону говорившего, но немец понял, и поощрил движением ствола. Иванцова подхватили под здоровую руку и помогли встать. Антон вдруг увидел, что у него тоже отсутствует фуражка, портупея и командирский планшет. Удивленно осматриваясь, он еще обнаружил, что с рукавов волшебным образом исчезли все нашивки. Причем места их были замазаны грязью. Он провел рукой по вороту - знаки на петлицах тоже отсутствовали. Теперь он от других бойцов не отличался.

  - Stehen! - громко скомандовал немец, - Hände hoch!