Тропою ароматов

С каждой каплей, упавшей в мерный цилиндр, они делали записи в блокнот, вслушивались в получившийся аромат и раздумывали, стоит ли добавлять этого масла еще или перейти к следующему компоненту.

Под конец дня весенний аромат Авроры был готов. Теперь ему предстояло зреть в течение нескольких недель, пока спирт не подействует. Затем, если потребуется, они подправят получившиеся духи.

– Я безумно счастлива. Для меня это очень много значит, – сказала Аврора, стоя у двери. Но было не похоже, что она собирается уходить.

Элена отлично ее понимала. Найти свой аромат и осознать, что он именно такой, каким ты его представляла, почувствовать, как он оживает – это незабываемое чувство. Каждое новое творение всегда доставляло ей радость.

– Для меня тоже. Знаешь, ты так тонко выбрала компоненты, у тебя невероятное чутье. Ты сможешь стать отличным парфюмером. Так что пора подумать о том, чтобы продолжить учебу.

Аврора вспыхнула от радости и смущения.

– В следующий раз мы сделаем духи для мамы?

Элена кивнула.

– Само собой. Итак, в следующий раз готовься создать аромат Элоизы.

Глава 23

Тубероза. Яркий, сладкий и чувственный, это аромат дерзких первооткрывателей, стремящихся к познанию. Способствует раскрытию творческих способностей, рождает страсть к переменам.

– Я уезжаю.

– То есть как это – уезжаешь?

Подруги сидели на кухне за столом. Моник пришла к открытию магазина. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что она в ужасном состоянии. Элена заперла лавку и опустила рольставни.

– Ле Нотру нужно доверенное лицо в Нью-Йорке, он организует там филиал. Я сама предложила свою кандидатуру.

Элена вцепилась в чашку, вдыхая аромат горячего зеленого чая. Приятный запах смягчил тяжесть удара.

– А как же наш магазин?

– Ты прекрасно понимаешь, что это твой магазин, а не мой, – ответила Моник, немного помолчав. – Давай-ка начистоту: натуральная парфюмерия – это твоя область. У тебя потрясающая интуиция, ты парфюмер от Бога, умеешь творить невероятные вещи, это просто какое-то волшебство. Я не могу с тобой тягаться. Чтобы достичь хоть какого-то результата, мне нужна синтетика, иначе запах не держится, ничего не выходит.

Элена молчала. Она понимала, что Моник права. Такие разговоры Элена слушала с самого детства. Мама и бабушка постоянно спорили на ту же тему, каждая отстаивала свое: одна – натуральные духи, другая – синтетические ароматы. Элена выбрала первое, так как не хотела вступать в борьбу за место под солнцем, ей было легче отдаться любимому делу и занять достойное место в нишевой парфюмерии. В ее случае это был сознательный выбор, такая работа была очень сложной, но Элена знала, на что идет.

– Но как ты будешь жить, на что? Ты вложила в «Абсолют» все средства. У меня еще кое-что осталось, но ведь…

Однако Моник не позволила ей договорить:

– Даже не думай, деньги тебе самой скоро понадобятся. Я и так чувствую себя просто ужасно, когда думаю, что не смогу увидеть новорожденного племянника.

Моник казалась такой разбитой и грустной, что Элена не нашлась, что ответить.

– Мне жаль, что так вышло.

Моник откинула волосы назад и завязала их в узел. Сегодня она выпрямила свои непослушные кудри, и они спадали до пояса пышной волной. На ней было платье кобальтового цвета, в котором она выглядела совершенно неотразимой, но переживания последних месяцев сделали свое дело: Моник была сломлена и совсем потеряла способность шутить. Несмотря на роскошный вид, в ее взгляде читалась опустошенность и глубокая печаль.

– Хочешь поговорить?

Моник покачала головой.

– Вот увидишь, все наладится. Мне просто нужно набраться сил. Жак слишком хорошо меня знает, умеет заговорить зубы и обмануть. Я не спала сегодня ночь, все думала о нем, о нас. Мечтала, что он придет и все объяснит, попросит прощения, скажет, что любит только меня. И вдруг поняла, что мне нужен только он один, что я готова на все и что это ужасно. Я постоянно обманываю себя. Поэтому мне необходимо уехать. Время и расстояние лечат.

В ее голосе слышалось отчаяние, взгляд потерянно скользил по комнате.

– Мне нужно уехать прямо сейчас, пока я не бросилась ему в ноги, пока не отдала ему всю душу. Уже не понимаю, кто я и что я, моя личность совершенно исчезла.

Голос Моник дрожал, она говорила с трудом и была готова расплакаться. Казалось, что порвать с Монтьером и уехать не так уж сложно, и в то же время для Моник этот шаг превращался в трагедию.

– Милая, – мягко сказала Элена, пытаясь утешить подругу.

Моник аккуратно вытерла глаза, стараясь не повредить макияж, несколько раз вздохнула и улыбнулась.

– Мне самой себя жалко, это так смешно. Прямо античная трагедия. Теперь мне проще понять Беатриче: она уехала, чтобы спастись, обрести себя.

Подруги расплакались и не раз осыпали проклятьями Монтьера и его девицу.

– Знаешь, что ее отец – один из самых известных экспортеров парфюмерии? Так что у меня нет ни единого шанса. Впрочем, было бы о чем жалеть.