Тропою мести

Компания суровых автомехаников, с ног до головы перепачканных мазутом, курила и переругивалась. Все они явно не сходились во мнениях, что же делать с «буханкой», к которой двое парней – самые молодые из коллектива – приваривали листы металла, чтобы закрыть ими окна. Сквозь лобовое стекло майор рассмотрел, что изнутри кузов укреплен самодельным каркасом безопасности – это был солидный подход.

Рядом с небольшой трансформаторной будкой покуривала тонкую сигаретку девица в вызывающем наряде. На улице – холод собачий, но ее грела бочка с огнем, к которой она и жалась. Девица – рыженькая, с веснушками, глаза ее – томные, зеленые, в них утонуть можно было, словно в морской пучине. Ножки – стройные – под чулками в сеточку спрятались. Пашка знал ее. Он частым гостем был у Арины, его привлекала эта стерва. В его вкусе. Не худой она была, но и не толстой – по фигурке золотая середина. Ухоженная, что самое главное, и умеющая слушать, когда после любовных утех его пробивало на откровения.

– Пашка, привет! – Она даже дым выдохнула дико сексуально. – Не хочешь заскочить ко мне? Для тебя – скидочка, сам знаешь…

– Привет, Арин. Не, сейчас я пас, очень много дел. Может, где-то часика через два?

– С удовольствием, – и она послала ему воздушный поцелуй. – Если буду не занята, милый.

– Так никого не бери…

– Не буду. Я каждую минуту вспоминаю наши приключения!

Водопьянов ответил на ложь полуулыбкой.

На окраине района бедняков у обочины валялся одинокий бродяга и громко-громко храпел: искатель вернулся из дальней ходки и решил восполнить свою внутреннюю энергию старым дедовским способом – крепким алкоголем, да побольше. Чем же еще лечить замаранную Зоной душу, если не алкоголем и табаком? Валерьянкой? Ха-ха, увольте, это не выход. Вот водочка в граненом стаканчике – это да. А остальное уже детский сад.

– Приятель, тебе помочь? Братишка, вставай! – Водопьянов потряс спящего алкоголика. – Ты меня слышишь?

– О-о-отва-а-али-и-и, пристрелю-ю-ю…

– Как скажешь, булдос. На вот, опохмелишься с утреца, – и засунул в карман его штанов купюру номиналом в сто гривен. – Не благодари!

Уже на рынке – на большой площади, где глаза разбегались по десяткам лотков с самыми разными товарами, – Павел Водопьянов встретил Ивана Кулешова.

– Привет, механик, – поздоровался с ним майор. – А ты чего не в гараже, трудяга?

– Пашка? Вернулся-таки! – Иван спрятал записную книжку под кожаную куртку. – Привет-привет. Я уже переживать начал. А чего я не в гараже… Да, знаешь, зашел прибарахлиться немного, ну, там, инструменты подыскать… Кстати, слышал, что случилось с Турко. Мрак.

– Айболит уверяет, что все обошлось и он его быстро на ноги поставит.

– Хочется в это верить, у нашего доктора золотые руки. Ты, к слову, никогда не задумывался, что у него слишком уж дурацкая кличка? Слишком уж клишированная! Айболит! Наверное, будь в мире десятки аномальных зон, во всех этих зонах был бы свой Айболит!

– М-да, это ты выдал!

– Слушай, мне к Турко надо. – Кулешов поправил лямку рюкзака. – Он попросил зайти, передать ему кое-какую информацию. Список один. Как думаешь, пустят?

– А что за список?

– Прости, Паша, не могу сказать, это тайна.

– Как скажешь. Но к Турко вроде как нельзя. Меня сразу же выгнали.

– Он сам велел мне явиться, вызвал по рации.

– Хрен его знает, попробуй.

– Побегу я тогда. Давай, Пашка, всего тебе доброго.

– Давай, брат, удачи.

Они разошлись.

Водопьянов постоял, перекурил и подумал немного. Решив, что дела подождут, он подошел к прилавку с алкоголем и купил бутылку паршивого пойла в стеклянной бутылке. На этикетке было слово «вино», но «вином» назвать это можно было только по недоразумению; впрочем, другого не найти.

Развернувшись, Паша зашагал обратно.

Шел он к ней.

К Арине.

* * *

Огонек сжал рукоятку пистолета, толкнул тяжелую дубовую дверь и, вскинув свое оружие и включив налобный фонарь, шагнул в темноту. Ему почудился запах ладана, нахлынули детские воспоминания, когда он в семинарии прозябал, но внутри не было ничего, кроме сырости и мрака. Осмотревшись, он узнал это место – приходилось здесь ночевать. Церковь была старой, построенной еще до революции. Ее в годы Великой Отечественной переоборудовали под оружейные склады, а после – забросили, но к восьмидесятым, как знал Огонек, который всегда интересовался историей здешних мест, жители ближайшего села своими силами восстановили святыню. До наших дней она дошла в пристойном виде.

Сталкер зажигал свечи – одну за другой, пользуясь при этом простой одноразовой зажигалкой, найденной во внедорожнике Турко. Ничего удивительного в том, что в подсвечниках стояли тонкие желтые свечки, не было. Среди бродяг встречались всякие – и верующие в том числе. Как Лис, например. Они и захаживали в такие храмы, ставя свечку – за здравие и за упокой.

– Место неплохое, но если здесь на привал останавливаться, то надо быть осторожным. – Голос, усиленный эхом, отражался от сводов. – Так говорю, как будто бы у меня есть выбор.

Свечи на гнилых подставках загорались, подсвечивали затертые иконы. Зловещие тени играли на потрескавшихся от времени стенах.