Тропы хоженые и нехоженые. Растет мята под окном

Как бы держался и чувствовал себя в таком положении, скажем, хотя бы тот же Адам Адамович Запрягаев? В библиотеку он иной раз заходил, хотя книжек не брал. Видел, что там не только тесно, но и сыро даже летом. Зимой такой холод, что ноги и в валенках мерзнут. Была там когда-та печка, строители грелись в первую зиму, а теперь труба развалилась, дымит — ее и топить не хочется.

Сам Адам Адамович не мог выделить помещение, он должен был бы просить тех, от кого это зависело, просить и требовать. И вот зашел бы он, например, к Истужкину, бывшему тогда главным инженером и часто замещавшему директора треста.

— А-а!.. Профсоюзный босс! — воскликнул бы тот. — В чем дело?

— Да вот… Насчет помещения под библиотеку.

— А это видел? — спросил бы Истужкин. — Погляди, — и показал бы список различных учреждений, которым также нужны помещения.

А Запрягаев вынул бы из верхнего кармана свой список. Покачали бы друг перед другом головами, повздыхали… И потом Истужкин наверняка заинтересовался бы:

— А кто это там у тебя заведует книжечками?

— Ты разве не знаешь?

— Ах, это та самая, которая…

— Та самая.

— Ну знаешь, и откопал же ты кладик!

— Прислали, не сам нашел.

— Она, значит, тебя в газетку разрисует на потеху обывателям, а ты ей — квартирку и комфортик на блюдечке… А посмотри да приглядись как следует: может, она еще и не на своем месте сидит? Мало ли что прислали! Кого только ни посылают на новостройки!

— С дипломом она… Сам смотрел. Высшее образование.

— Какое?

— Библиотечное.

— Ну что это за образование?

И вышел бы Адам Адамович из кабинета растерянный и смущенный.

Подсказал бы кто-нибудь врачу Викентию Львовичу Понурину (сам он не догадался об этом), что надо ознакомиться с условиями работы в библиотеке. Тогда б он перво-наперво вспомнил бы, сколько раз бывал на таких объектах, как столовая, бытовой комбинат, рабочее общежитие. В столовую, правда, ходил обедать, иногда брал кое-что в буфете. Если чересчур уж сползали на уши волосы, то заходил и в бытовой комбинат, где была парикмахерская.

А вот с общежитиями все выглядело иначе. Викентий Львович — человек тихий, не любит беспокоить людей и избегает хлопот. А зайди в общежитие, там тебе так всыплют, что на месяц хватит хлопот.

Так вот ни разу он и не посетил общежития, а в библиотеку вдруг пошел бы. С какой стати?

Можно было вызвать библиотекаршу в амбулаторию на профилактический осмотр, поскольку слухи ходили, что условия работы у нее нелегкие. Но зачем приглашать, если сама не идет? Тут не знаешь, как отбиться от тех, кто готов и ночевать в больничных коридорах.

Опять же — позови, вышли приглашение!.. Кто ее знает, когда она соберется зайти. Вдруг заявится в такое время, что коридор будет не вымыт или в рентгенокабинет проникнет запах спирта. Как ни прячет Викентий Львович этот «служебный препарат» в своем шкафу, все равно он понемногу испаряется.

И если пока не было заметки в газете, то после ее посещения она обязательно появится. С карикатурой и ядовитой подписью. И хоть беги тогда из города…

Примерно такие мысли и соображения тревожили Высоцкого в дороге. Чем дальше, тем все больше и больше попадалось встречных машин, и только теперь он вспомнил, что сегодня суббота, короткий день. Как быстро прошла неделя!

Может, и все, кто так спешит в город, только недавно узнали, что можно пораньше окончить работу, а завтра весь день отдыхать. Кому не хочется выкроить лишний час? Машины идут на большой скорости, — только и гляди, думать и размышлять тут уже особенно не будешь.

…Чуть не впритирку шмыганула «Победа». Перед этим она обогнала грузовую машину и вовремя успела взять вправо, чтоб пропустить встречную. Еще даже сигналить не перестала.

«Лихачит кто-то, — подумал Высоцкий и через зеркальце взглянул на номер. — Как ни спеши, а все же так гнать нельзя. Да еще с нарушением правил».

Номер показался знакомым, но не успел Леонид Александрович прикинуть, чья это машина, как навстречу прошумел «газик», и тоже с сигналом, и, пожалуй, на самой высокой скорости. Эту машину Высоцкий узнал, на ней ездил начальник автобазы треста.

Через минуту-другую подала резкий и протяжный, точно пожарный, сигнал еще одна встречная машина. Высоцкий прижался вплотную к обочине, сбавил скорость и в это время услышал позади пронзительный визг тормозов. Он остановился, подумав, что случилось что-то неприятное. Открыл дверцу и увидел, что машина поворачивает. «Автоинспекция?» — почему-то мелькнуло в голове, хотя никаких нарушений за собой не чувствовал.

Тем временем водитель сильно газанул и вырулил на правую сторону. Потом уже по инерции подкатил чуть ли не впритык к «Москвичу».

Дверца «Победы» рывком открылась, и оттуда почти выкатился Кожушко, начальник второго строительного управления.

— Заметил знакомую машину, — еще издали протягивая руку, заговорил он, — и решил… Откуда это вы?

— Из Минска, — ответил Высоцкий. — А вы туда?

— Туда. Решили в свободное время наведаться… Семьи там, знаете, квартиры…

«И дачи, — мысленно добавил Высоцкий. — А в Калийске — коттеджи».