Тропы воздуха (СИ)

   -- Это Долина Девы, -- Таэш бесцеремонно уселась между нами, схватила мой приготовленный, но так и не съеденный бутерброд, откусила, прожевала, ткнула пальчиком в закорючку с названием. -- Ты неправильно читаешь пиктограммы.

   -- Да ну?! -- возмутился Ван. -- Протри свои прекрасные глазки и погляди внимательно! Третья линия в середине знака загнута вверх, а не вниз. Это пиктограмма Единорога, а не Девы!

   Коррас бесшумно улёгся у меня за спиной, сунул голову под локоть, выпрашивая ласку. Я почесал его за ухом и кот замурчал как трактор. Таэш фыркнула, дожёвывая мой завтрак, сковырнула ногтем с карты какую-то соринку и припечатала:

   -- Девы! А ты сам глаза разуй!

   Слов у Вана не хватило, но жесты и тяжкий вздох с откровенным хмыканьем оказались более чем красноречивы. Госпожа Ночь поглядела на моего брата тем с же хищным прищуром, что бывает у меня, когда я задумываю что-то ну на редкость каверзное!

   -- Как думаешь, Коррас, что лучше -- Вану в лоб дать или Таэш внушение сделать? -- поинтересовался я у кошака.

   Барс рыкнул и демонстративно зевнул во всю полную внушительных клыков пасть.

   -- Ты прав, комок шерсти. Пусть без меня ругаются, -- и демонстративно лёг спать коту под бок. Но наблюдать за обоими краем глаза не забывал.

   Таэш и Ван переглянулись, уставились на меня с поразительно одинаковым выражением на лицах. Девушка проглотила последний кусок бутерброда, запила из протянутой светлым фляги.

   -- Он всегда такой? -- поинтересовалась Таэш у светлого.

   -- Когда не высыпается, -- ответил Ван. -- А не высыпается всегда. Представляешь как мне с ним сложно жить? И никуда не денешься -- брат же.

   -- Да уж... -- усмехнулась Ночь.

   Ван поглядел на мою богиню и, чуть улыбнувшись уголком рта, предложил:

   -- Мир?

   -- Мир! -- подтвердила она, возвращая флягу.

   -- ...дружба-жевачка! -- не удержался я.

   Ван ляпнул короткую фразу на изначальном, Таэш ответила не задумываясь, я пару мгновений пытался вникнуть в смысл сказанного...

   -- Н-да... -- высказался Ван и хмыкнул.

   Через мгновенье мы все трое уже катались по траве и хохотали как ненормальные. У детской клятвы дружбы изначальных, если немного изменить окончания слов и сместить акценты, появляется такой интере-эсный смысл!

   Кое-как отсмеявшись, я вдруг обнаружил, что солнце скоро взойдёт, а богиня всё ещё здесь и по виду никуда не спешит.

   -- Таэш? -- тревожно позвал я.

   Она тяжко вздохнула, сорвала травинку, повертела её в пальчиках.

   -- Я не смогу пойти с вами берез болото, -- виновато сказал она, рассеянно разглядывая травинку. -- И вообще не знаю сколько времени ещё не смогу обрести плоть снова.

   -- Почему?! -- я поднялся, сел рядом с ней. Как?! Почему?! Она покинет меня?! Я не могу расстаться с ней, не хочу!.. -- Что-то случилось, Таэш? Я могу для тебя что-то сделать? Что угодно, только скажи!

   Она, всё ещё не поднимая глаз, и тихо ответила:

   -- Мне нужен тёмный Храм. А до него ещё добраться надо. И без материального тела этот путь не близкий. От Леса я теперь свободна, но наложенных на меня ограничений ещё много...

   Я поймал её пальцами за подбородок, мягко приподнял, ловя взгляд.

   -- Что я должен сделать? Просто скажи -- что?

   -- Подожди меня. Поверь и дождись, -- прошептала она.

   -- Этого не могу, -- грустно качнул головой я. -- Ждать и ничего не делать -- не могу. Я найду тебя. Найду, где бы ты ни была, в любом случае. Только не снимай кольцо.

   Она поглядела на свою ладошку.

   -- Не сниму. Никогда не сниму, -- пообещала она.

   Солнце вот-вот взойдёт. Поляна, которую мы облюбовали, располагалась на утёсе, и свет сквозь деревья хорошо виден. Ещё минута-другая... А дальнейшее как-то само собой получилось. Я потянулся к ней, она обвила руками мою шею, и за вечность этого поцелуя весь мир вокруг исчез, оставляя только её, её одну...

   Ещё мгновенье оставалось, когда я близко-близко заглянул в её бездонные антрацитовые глаза. В них отразилось восходящее солнце и боль.

   -- Уходи... -- через силу прошептал я. -- Уходи же!

   Она исчезла, тенью метнувшись под сень леса, а я целую вечность смотрел в пустоту перед собой.

   Брат неотрывно глядел на меня. И этот взгляд был более чем красноречив.

   -- Молчи, -- сказал я ему. Повернулся к коту: -- Коррас, отправляйся к ней. Шкурой отвечаешь, комок шерсти!

   Кот коротко рыкнул, поднялся и в прыжке рассыпался мелкими льдинками.

   -- Ты можешь быть проклят, -- негромко напомнил брат.

   -- Ну и плевать, -- предельно спокойно сказал я, укладываясь на траву поудобнее. -- Не верю в проклятия.

   Ван тяжко вздохнул, свернул карту и тоже улёгся.

   -- Часа четыре поспим и в путь, -- сказал он.

   -- Разбудишь меня, -- ответил, не открывая глаз. -- У меня внутренний хронометр сбит. Охранный контур цел?

   -- Цел, цел...