Троцкий

Материалы П. А. Судоплатова, данные процесса над Морнаром – Джексоном – Меркадером, воспоминания Натальи Ивановны Седовой («Так это было»), показания начальника мексиканской тайной полиции Л. Саласара, секретаря Троцкого Дж. Хансена, рассказы брата Рамона Меркадера – Луиса, публикации И. Дейчера, И. Левина, Дж. Кармайкла, Ю. Папорова и других, в том числе и из закрытых до недавнего времени источников, позволяют проследить хронику внедрения Р. Меркадера в число «своих» людей Троцкого. Это было главной задачей, которую должен был решить Эйтингон. Ликвидация же человека, ставшего объектом страшной ненависти кремлевского руководителя, представлялась делом криминальной техники. Вот перечень-хроника посещений Меркадером «объекта». Составлена она на основе многочисленных документов из архивов НКВД.

Впервые Джексон переступил порог дома где-то в конце апреля 1940 года, когда отвез супругов Росмеров в город по какому-то делу. Он помог занести саквояж Маргариты в их комнату и тут же вернулся к машине.

28 мая накануне отъезда супругов Росмеров Меркадер был приглашен к обеду в дом Троцкого. Его представили как «друга Сильвии», который отвезет на своей машине Маргариту и Альфреда в порт. По просьбе Росмеров и по распоряжению Троцкого Меркадера ввел в столовую начальник охраны дома Гарольд Робинс.

12 июня Меркадер, перед тем как выехать по «вызову шефа» фирмы в Нью-Йорк, зашел в дом, чтобы попросить разрешения Троцкого оставить свой «бьюик» во дворе дома на время его отсутствия.

29 июля Наталья Ивановна пригласила Сильвию и Рамона на чашку чая. Разговор в основном шел о будущем «молодых». Наталья Ивановна была уверена, что у них будет свадьба, и тактично, с юмором говорила о семейной жизни и ее превратностях.

1 августа Рамон ездил с Сильвией и Натальей Ивановной за хозяйственными покупками в центральные магазины. Он сосредоточенно переносил пакеты и свертки в дом – туда, куда ему указала Седова. После этого Джексон сразу же уехал, сославшись на неотложные дела.

8 августа Меркадер без видимых причин для визита появился в доме с букетом цветов и коробкой сладостей. В беседе с Троцким он, однако, заметил, что готов сопровождать хозяина дома во время его экскурсий в горы. Троцкий поблагодарил за готовность, но не дал утвердительного ответа.

11 августа, приехав после обеда за Сильвией, Рамон не стал ее дожидаться на улице у машины, а вошел в дом. Охрана восприняла это как должное: он уже примелькался. Вскоре привлекательный «коммерсант» вышел с «невестой», и они уехали.

17 августа новый «друг дома» приехал без приглашения и попросил, чтобы Троцкий уделил ему несколько минут: Джексон хотел, чтобы Лев Давидович посмотрел его статью, в которой он критиковал тех, кто нападает на троцкизм и прежде всего на Бернхема. Беседа была недолгой, и Меркадер уехал. Почему-то на этот раз он был одет в темный костюм и на руке лежал плащ, хотя было жарко.

Всего, как мне удалось установить, Джексон-Меркадер побывал в доме около десяти раз. Видимо, он присматривался к внутреннему расположению (хотя оно уже было известно из сообщений женщины-агента, которая, как мы знаем сегодня, работала на операцию), не имея пока четкого плана акции.

Будет и еще одно посещение, роковое… Оно состоялось 20 августа 1940 года, в 17 часов. Лучше всего об этом рассказала Наталья Ивановна Седова в своей потрясающей и краткой статье «Так это было»{1263}. Опираясь на это самое главное свидетельство, а также на показания в суде обвиняемого и рассказы Луиса Меркадера, Джозефа Хансена и полковника полиции Леонардо Саласара, коротко воспроизведу последние часы жизни Л. Д. Троцкого. Материалы Судоплатова и Эйтингона позволяют расставить точные, как мне кажется, акценты в финале сталинской операции. Н. И. Эйтингон в своем сентябрьском письме 1963 года Н. С. Хрущеву из Владимирской тюрьмы назвал операцию «работой, проделанной в Мексике по заданию ЦК партии»{1264}. Задания, особо важные, разведчикам поручались от имени ЦК, туда же руководство Секретно-политического и Иностранного отделов докладывало об их выполнении, а также сообщало всевозможную заслуживающую внимания информацию{1265}.

Просыпаясь утром, вспоминала позже Наталья Ивановна, Троцкий после 24 мая несколько раз говорил:

– Ну вот, судьба нам подарила еще один день. Они не пришли…

Эта навязчивая мысль его больше не покидала. Незадолго до того самого страшного дня Троцкий вновь негромко произнес:

– Да, Наташа, мы получили отсрочку…

Так жили эти люди, находясь в своем доме, как в камере смертников. Они это знали, но в душе не хотели верить, что, как и в тюрьме, когда-то загрохочет засов и за ними придут, чтобы увести навсегда…