Троцкий, Сталин, коммунизм

В последние годы жизни Ленин, судя по всему, был в напряженном идейном поиске. Он не мог не понимать, что расчет большевиков на революцию в наиболее развитых странах не оправдался и дальнейший ход событий неясен. Можно не сомневаться, что Ленин нашел бы наиболее оптимальный выход из положения, создав непротиворечивую стратегию действий в новых условиях. Была бы она ближе к политике Сталина или к предложениям левой оппозиции? Этот вопрос вряд ли имеет смысл. Факты таковы, что болезнь подкосила Ленина в переходной ситуации, не дав ему завершить анализ нового расклада сил в мировом классовом противоборстве, оставив партию с противоречивыми высказываниями.

Ленинскую линию по-своему продолжали как сталинцы, так и оппозиция, сделав разные выводы относительно необходимой стратегии в новых условиях. Тем не менее при всей остроте борьбы вокруг данного вопроса пропасть между оппонентами была не столь велика, как это представляла позднейшая пропаганда с обеих сторон. Троцкий и его сторонники вовсе не были противниками строительства социализма в СССР. Они никогда, вопреки известному обвинению Сталина в адрес оппозиции, не ставили вопрос о том, что, «имея в виду отсутствие немедленной поддержки извне, со стороны победоносной революции в других странах, мы должны честно и открыто отойти от власти и вести курс на организацию новой революции в СССР в будущем»^[149], то есть не разделяли меньшевистских капитулянтских воззрений.

Но принципиальной позицией левых оппозиционеров было утверждение о невозможности успешного завершения этого строительства без поддержки со стороны пролетарских революций в наиболее развитых странах Запада. По этому поводу Троцкий разъяснял: «Речь идет, разумеется, не о том, можно ли и должно ли строить социализм в СССР. Такого рода вопрос равноценен вопросу о том, может ли и должен ли пролетариат бороться за власть в отдельной капиталистической стране. На этот вопрос ответил еще “Манифест коммунистической партии”. Пролетариат должен стремиться завоевать власть в своей стране, чтобы затем расширить свою победу на другие страны. Наша работа над строительством социализма есть такая же составная часть мировой революционной борьбы, как организация стачки углекопов в Англии или строительство заводских ячеек в Германии»^[150].

То есть оппозиция исходила из того, что борьба за социализм – это всемирный процесс и, соответственно, в одной стране социализм нужно строить, но невозможно достигнуть в полной мере. Здесь было определенное противоречие, на которое указывали сталинцы в борьбе с оппозицией. Строить новое общество, ставя успех этого предприятия в зависимость от событий за границей, где от советского рабочего класса зависит не много, было весьма уязвимой позицией, во всяком случае, малопонятной с точки зрения не слишком грамотного среднего советского рабочего из вчерашних крестьян.

В тексте Троцкого «Вопросы и ответы», написанном осенью 1926 года, эта позиция изложена еще более четко:

«Верно ли, что оппозиция отрицает возможность построения социализма в нашей стране?

Ответ: Это обвинение ложно и основано на неправильной постановке самого вопроса. Для построения социализма одними лишь собственными силами в нашей отсталой стране нужны десятки лет. Предполагать, что в течение такого долгого периода в других странах будет держаться и развиваться капитализм, а мы тем временем построим социализм, значило бы отрицать связи мирового хозяйства и мировой политики и впадать в грубую национальную ограниченность. Построение социализма в нашей стране есть составная часть мировой революции пролетариата. Успех социалистического строительства в нашей стране неотделим от успеха революционного движения во всем мире. Оппозиция глубоко убеждена в победе социализма в нашей стране не потому, что нашу страну можно изъять из мирового хозяйства и мировой революции, а потому, что победа пролетарской революции обеспечена во всем мире.

Сдвиг с пролетарской линии неизбежно ведет к национальной ограниченности, к недооценке нашей зависимости от мирового хозяйства и к грубому приукрашиванию нэпа»^[151].